Деревянная грамота

Ловушка, которую Стенька столь хитромысленно сочинил, рухнула с треском. Такая добыча, как стряпчий конюх Аргамачьих конюшен Богдан Желвак, в дело не годилось - и оставалось утешаться тем, что и конюхи свою ловушку, возможно, зря ладили...

В очереди у крыльца произошло оживление - сразу двое, поскользнувшись на ледяной лепешке, грохнулись. Лепешка была ведомая - и что-то такое всплыло в памяти, чей-то голос лицемерно посочувствовал приказным, вынужденным обходить скользкое место...

Стенька вспомнил того молодца, что домогался деревянной книжицы, может, честно переписать, а может, исчезнуть с ней бесследно.

Сквозь толпу пробивался к крыльцу другой ярыжка - Елизарий. Взбежал, хлопнул Стеньку по плечу:

- А что, Степа, цена-то - прежняя?

- Какая еще тебе цена?

- А сковородка в пять алтын! Гляди, не продешеви!

- Тьфу!

Кулаки у Стеньки чесались заехать товарищу в ухо. Но воздержался.

Этой затеи со сковородкой теперь Земскому приказу до самой Масленицы потешаться хватит. Нужно же было дуре Наталье брякнуть! А на Масленицу зругие потехи явятся, авось, и забудут приказные, как земский ярыжка Аксентьев чуть за пять алтын женку под конюха не подложил.

Но ведь почему?.. Ради служебного рвения! ..

Повесив буйную голову, пошел Стенька на торг, и гулять бы его дубинке по плечам, не разбирая правого и виноватого, вымещая злость от неудачной затеи, кабы в голове уже не раскручивался дальнейший розыск.

Коли конюхи нашли деревянную грамоту - неужто бы в Земском приказе никто не пронюхал? Да тот же Колесников? И шепнул бы тихонько Деревнину успокойся, батюшка, беда миновала, поди свечек в церквах понаставь...

Но Деревнин сам не свой. Он ведь, Стеньке поверив, что подосланная Наталья подцепила какого-то вражьего лазутчика, норовящего тайны Печатного двора разведать и туда тайком пробраться, ничего другого и не затевал - все упования возложил на пресловутую ловушку.

Стало быть, и самому Стеньке изворачиваться надобно, и начальство спасать.

А путь один - искать того треклятого Перфилия Рудакова, что выманил из касимовских лесов Нечая, пообещав показать деревянную грамоту.

Сиделец в лавке купца Родионова велел заглянуть - авось что и разведает. Сказал "завтра" - так ведь это уже сегодня! Стенька поспешил к лавке и насилу дождался, пока сделают покупку две купчихи с молоденькими дочками, которых на двух дородных женок, очевидно - сестер, приходилось то ли восемь, то ли девять, поди сочти, когда они мельтешат, взвизгивают и хохочут.

Девки предвкушали Масленицу, катанья с братцами на санях, званые блины, щегольство и утехи. Девки были беззаботны, словно те пташки небесные, о которых толковал в проповеди отец Кондрат. Зимний мясоед кончается, их не посватали, не обвенчали, и еще несколько месяцев им жить в ласковом родительском дому. Чего же не веселиться?

- А, это ты, свет! - приветствовал Стеньку сиделец.

- Бог в помощь, - сказал, кланяясь, Стенька. - Что, расторговался?

- Две пары чеботов взяли.

- Дай Боже дальше не хуже. Ну, разведал ли про того Рудакова?

- Уж и не знаю, как сказать. Он мне полуполтину должен - я уж на ней крест поставил. А есть у нас приказчик Онуфрий - тому он два рубля задолжал. Перфишка-то дня два как пропал, или три, надо вспомнить...

Стенька терпеливо ждал.

Несколько раз, когда он приходил на помощь и пытался подстегнуть вспоминающего, его резко осаживали, однажды так матерно излаяли, что хоть на бумажку записывай, чтобы приказных потешить. Поэтому, когда человек маялся временным беспамятством, он уж более не вмешивался.

- Или два? Я-то при нем не околачивался, разве я сторож тому Перфишке? Утром он вроде еще был... - бормотал сиделец. - Потом баба к нему прибегала. Вот дивно, и водились же бабы у того кривобокого...

- А что за баба? - тихонечко и очень осторожно полюбопытствовал Стенька.

- Откуда мне знать? Невеличка-белоличка, собой круглоличка.

Марфица, подумал Стенька, точно - Марфица, после того, как ходили Нечая допрашивать! Знала, вредная баба, где Нечай прячется, и понеслась, предупредила!

Что же за сокровище такое тот Нечай, коли из-за него козни плетутся?

- Так вот, потолковал я с нашими. Всем ведь этот блядин сын задолжал, все его ищут. А как проведали, что и Земский приказ его домогается, так духом воспряли. И стали припоминать - с кем да когда его встречали. Так вот, молодец, кое-что и обнаружилось! К тому Перфишке еще до того, как его в Касимов за жерновами и юфтью посылали, человек приходил, Соплей зовут.

- Человека - Соплей? - развеселился Стенька. - Лихое прозваньице! А что за человек такой? Как его сыскать?

- А вот так и сыскать, что нам, грешным, это не под силу, а разве вам, приказным.

- Налетчик, что ли?

- Не налетчик - а кружало "Ленивку" знаешь? Где целовальником Левонтий Щербатый? Так он у того Левонтия в подручных ходит.

- Да, - поняв, в чем загвоздка, согласился Стенька. - К "Ленивке" теперь - не подступись! А для чего к нему тот Сопля приходил - кто-нибудь догадался?