Деревня "Нюркин луг", или тайна печатной машинки

— А если не он, то я, — добавил рогатый. — Да и не мог же я друга одного бросить.

— А за мной то вы зачем потащились?!

Борис снова хрюкнул и усмехнулся:

— Так ты бы еще громче собиралась. Шуршала там, чуть пол деревни не перебудила своими сборами. Вот мы за тобой и пошли. Посмотреть, куда намылилась.

Я несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь и приводя нервы в порядок. Вид всей пятерки становился все более виноватым и растерянным. Ну, кроме Тимофея. Он смотрел на меня недоумевающе после моей беседы со скотиной.

— Что делать-то с вами теперь? — спросила скорее саму себя.

Дарëна в ответ сложила руки на груди и посмотрела на меня сердито.

— А ты куда это собралась? М? Одна. Ночью.

Я в ответ замялась. Стоит им рассказать? Раз уж так вышло. Нет? Вот когда пожалеешь, что под рукой нет интернета, чтобы написать бабе Нюре и скачать обновления к её предсказанию с учётом появившихся обстоятельств.

— Мне подсказали способ вернуться домой. Больше ничего не могу сказать, извини.

— И как вернуться? — оживилась Дарëна. — Баба Нюра сказала, да? Это волшебство, да?

— Даш, не пытай! Не могу я сказать.

— Ну куда хоть пойдешь?

— К колдуну, который на Зелëном холме живёт.

— Ого. А далеко идти?

— Не знаю. Старуха вот карту дала, — я развернула сверток, впервые за все время принялась изучать его. Присвистнула. — Это не далеко. Это капец как далеко.

— Тогда чего стоим? — с привычным энтузиазмом, рыжуля шагнула в противоположную от деревни сторону.

— А ты куда?

— С тобой. Не могу же я тебя одну отпустить. Провожу, а там видно будет, как дальше быть.

— Но ведь так... — хотела было поспорить я, но девушка бодрой походкой пошла мимо меня вперёд. Тимофей двинулся следом.

— И ты тоже? — округлила я глаза, дернула его за рукав.

— Девок одних в лесу бросить? Разве можно? — он добродушно помотал головой и спокойным шагом пошел догонять Дашу.

Хряк и козел перебросились многозначительными взглядами и тоже поспешили за остальными. Аська молча ехала на щетинистой спине Бориса.

— Эй, отряд самоубийц, — крикнула я. Друзья обернулись. — Нам в другую сторону.

Вереница моих провожатых так же гуськом развернулись, снова прошли мимо меня и двинулись в нужном направлении. Я задумчиво поплелась следом.

Мысли разрывали меня на части. Конечно, я хорошо помнила, что сказала старуха. Конечно, это по-прежнему меня беспокоило. Но какой у меня был выход? Оставить их здесь? На безлюдной поляне? Не ясно, как близко были расположены другие населённые пункты, да и были ли они. На карте, что дала мне Нюра, они указаны не были.

Тревога за свою судьбу, судьбу друзей сменялась радостью от того, что мне не придется ковылять в одиночку не известно сколько по абсолютно незнакомому мне лесу. Учитывая полную неспособность ориентироваться на местности. Да и присутствие рядом сильного мужчины, честно говоря, неслабо успокаивало.

Когда я уходила ночью из дома Дарëны, я даже не думала о том, что буду делать, выйдя за пределы деревни. Куда важнее было преодолеть те заросли. Но вот, они позади. А впереди дорога длиною в несколько сотен километров. Нехило.

Я старалась убедить себя в том, что пророчество старухи — всего лишь один из возможных вариантов развития событий. Человек сам творит свою судьбу. А все эти предсказатели... Только воду мутят. Разберемся по ходу пьесы.

Дарëна без умолку что-то говорила. Постоянно спрашивала меня о моём даре:

— А сейчас что они говорят?

— Сейчас ничего.

— А до этого о чем говорили?

— Козел говорил, что хочет есть, а свин его проглотом назвал с бездонным желудком.

— А Боян? Ответил что-то?

— Сказал, что у Бориса бока висят по обе стороны и «кто еще тут проглот», — ответила я, имитируя голос козла.

Девушка рассмеялась.

— Надо же. А вроде просто «ме», да «ме».

Тимофей шёл чуть впереди, обламывая ветки, чтобы те не хлестали в лицо позади идущих, оглядывался по сторонам и пытался найти хоть какую-то тропу. Тропы не было. А, поскольку даже Тимофей кроме родного села других лесов не видел, то и ему приходилось сложно.

Впереди забрежжил свет. Густой зелёный массив сменился полем. Боян радостно углубился в траву, наклонился, выискивая для себя деликатес. Полевые цветы заколыхались, а хвост рогатого, как плавник акулы, рассекал среди зарослей, создавая волны.

— Добрался, доходяга. На пол дня теперь тут застрянем, — ворчливо мотнул пятачком хряк.

Боян вдруг захрипел, закашлялся и тараном поскакал в нашу сторону.

— Кхееее... Кхеееее — вырывалось из его горла.

Мы все заметно напряглись.

— Что? Что случилось?

— Ааа... Ааа... — протянул он и снова закашлялся.

— Да что?! Ну? — с беспокойством заглядывал в его бегающие зрачки Борис. — Мышь? Змея? Кузнечик?

Глаза Бояна расширились, но он помотал мордой и выдавил из себя:

— Аааа... Ааа... Адуванчики!

— Тьфу! — сплюнул хряк. — Ты зачем их ел, дурень?! Попить ему надо. Воды дайте. У этого чудика аллергия на одуванчики, а он их жрёт все равно.

Дарëна, все это время молча смотревшая то на меня, то на зверей, белела при виде задыхающегося существа.

— Жень, что там случилось?

— Ты знала, что у твоего козла аллергия на одуванчики?

— Алле... Что? — спросила она.