Деревня "Нюркин луг", или тайна печатной машинки

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 17. «Не друг детства»

Дарëна снова нервно теребила рукав. Я заметила, что она делает так, когда нервничает.

— Ты имеешь в виду Тимофея? — спросила её осторожно.

— Угу.

Она опять положила подбородок на колени и утремила взгляд в даль.

— Мы с детства знакомы. Играли вместе, веселились. Я всегда была неугомонной, вечно шкодила. Мама так же ворчала, — девушка улыбнулась воспоминаниям. — Однажды разбила целый горшок топлëного молока. А Тимофей сказал, что это сделал он. Я тогда даже не поняла, почему и зачем. Просто радовалась, что меня не накажут. Ему-то мама ничего не сказала. Только головой покачала и всё.

Дарëна покусала губу, замолчала.

— Что было потом?

— А потом мы выросли. Но для меня он так и остался Тим, с которым лазили через забор воровать яблоки, камешки в колодец бросали, да собак дразнили.

Я невольно представила уже взрослого Тимофея перелезающим через забор и строящим рожицы сторожевым псам. Чуть не рассмеялась, от вида этой картины в голове.

— А сейчас? Что-то изменилось?

— Не знаю, — тяжело выдохнула девушка. — Странное чувство. Человек всё тот же, а я как будто другими глазами смотрю. И что делать, не знаю.

— Мне кажется, Тимофей хороший человек...

— Хороший. Добрый, умный, заботливый. И друг отличный.

— Так что тогда не так?

— Странно это всё. Раньше лягушек вместе ловили, а теперь...

— Ну можете и сейчас лягушек ловить, — не удержалась я.

Дарëна хихикнула и тут же снова стала серьёзной.

— Даш... Я в этих делах не особо разбираюсь... Но, мне кажется, то, о чём ты сейчас сказала... Мне кажется, это взаимно.

Девушка перевела на меня внимательный взгляд.

— Ты думаешь?

— Мне так кажется. Повторюсь, я не особо в этом разбираюсь. Точно тебе сможет сказать только сам Тимофей.

— Ну нет, — она замотала головой. — Я о таком с ним говорить не стану.

Щеки рыжули побагровели, что даже в красных лучах заката видно было весьма отчетливо.

— Не говори. Намекни. Ну или, по крайней мере, не отталкивай.

Девушка помолчала, размышляя. Довольно долго сидела, не говоря ни слова, потом тихонько пролепетала:

— Может быть, ты и права.

— Очень на это надеюсь, — сказала я и поднялась. — Пойдем-ка теперь спать. А то если просидим всю ночь, завтра этот ворчун с прокушенной ступней нам устроит прессинг.

— Что устроит?

— Бухтеть будет опять всю дорогу. И тогда кто-нибудь из нас его точно прикокошит.

Дашка рассмеялась, поднялась с земли и зашагала вместе со мной к сараю с сеном.

Мужчины спали. Так крепко, что даже когда рыжая случайно хлопнула дверью, ни один не пошевелился. Вспоминая о прошлом казусе, я прикопала сеном своё спальное место и улеглась поудобнее. Уснула практически моментально.

Среди ночи я проснулась от странного ощущения. Будто кто-то наблюдает за мной. Села на шелестящей кровати, огляделась и вздрогнула, рассмотрев в темноте пару блестящих глаз. Сердце от страха упало в пятки и заколотилось так, что слышно было в другом конце деревни.

— Ты что здесь делаешь? — спросила я гостя. — Почему не спишь?

— Не спится, — ответил Борька хмуро.

— А сюда то чего пришёл?

— Скучно стало. Думаю, а вдруг и вы не спите.

— Спим, Борь. Видишь, спим. Иди и ты ложись.

Скрипнув дверью, хряк поковылял к себе. А у меня сон прошёл. Я долго лежала, глядя в потолок сарая, размышляя обо всем, что происходит с нами. О том, что говорила мне Дарëна. Надеялась на то, что не зря подарила ей надежду. Мне и правда казалось, что Тимофею небезразлична эта попрыгунья. И, скорее всего, довольно давно. Вспоминала их беседы, которые видела со стороны, взгляды, прикосновения — робкие, неуверенные, но теплые, пропитанные заботой. И пусть Даша только сейчас начала осознавать истинное положение вещей, интуитивно тянулась и прежде.

Я улыбнулась. На душе становилось легко и трепетно. Как всегда бывает, когда видишь искренность. Умиротворенная мечтами о чужом счастье, уснула на мягком сене под звуки знакомого храпа и стук начинающегося дождя.

Утром благодарные жители деревни обеспечили нам завтрак и принесли продуктов в дорогу. Но, видя их высохшие лица, мы отказались.

— На пару дней наших запасов хватит, — сказала Дарëна. — Купим что-нибудь потом. Но брать у них еду...

— Нельзя, — согласился с ней мельник.

Мы с Себастьяном молча кивнули. Удивляет меня этот хмурый человек, все больше удивляет.

На этот раз, мне выпала честь забрать зверей из хлева. Открыв дверь, я стала свидетелем интересной картины и не удержалась от соблазна досмотреть её до конца. Хряк стоял у загона рядом с худенькой хрюшкой, подпирая своим упитанным боком перегородку, и читал стихи:

— ... Я в ваших глазках разглядел намек.

Без промедленья он был мною считан.

Эх, ухватить бы вас за розовый бочок.

Но, к сожалению, не так воспитан...

Хрюшка розовела ещё сильнее, а я давила в себе гомерический хохот. Тоже мне, Байрон. Понятно, каким способом хряк налаживает отношения с особями женского пола. Видимо, Ладе он что-то похожее рассказывал, когда мы с ней повздорили.