Деревня "Нюркин луг", или тайна печатной машинки

Дарëна и мельник шли позади всех, будто вообще не замечая, что они не одни. О чем-то увлеченно говорили и улыбались. У меня уже не возникало сомнений в том, что домой они вернутся совсем другими людьми. Оно и к лучшему. Столько лет жить бок о бок, видя рядом только друга детства, и вот сейчас, в дороге, рассмотреть нечто большее. Хотя бы ради этой малости весь наш нелегкий путь того стоил. Пару раз обернувшись, я решила не смущать любопытством ни себя, ни их, и зашагала рядом с Себастьяном и его кобылой к следующей деревне — Заречье.

— Сколько деревень нам ещё надо пройти? — спросила мужчину.

— Ещё три. А что? Уже устала? — он повернулся ко мне и иронично улыбнулся уголком губ. Да, и в нём изменения читались невооружённым взглядом. Но о причинах их я могла только догадываться. Хмурый, неразговорчивый, грубый — последние несколько дней этот парень удивлял не только меня своей человечностью и явным намёком на дружелюбие.

— Да нет, не устала. Просто любопытно.

— Сперва, Заречье. Потом Лисий бор, а дальше — Осиновка.

— Они все рядом?

— Да. А по дороге вообще рукой подать.

Мужчина бодро шёл вперёд, не сбавляя шаг. Мне же вспомнились его слова в лесной лачуге относительно дороги. Совесть не позволила смолчать, и я выпалила:

— Слушай, раз дальше можно идти по дороге, тебе уже не обязательно нас провожать. Мы договаривались, что ты проведешь нас только через лес.  Мне как-то неудобно тебя задерживать, время твоё тратить...

Он хмыкнул, а в его взгляде мелькнула досада. Или всë таки мне это показалось? Поспешила исправить то, что ляпнула, и объяснить:

— Ты не подумай, что я тебя прогоняю... Я очень благодарна тебе за всё. Но с моей стороны не честно задерживать, когда в этом нет необходимости.

— Отведу, раз уж обещал. Договаривались до Зеленого холма. Туда и отведу.

— Я к тому, что...

— Я понял, к чему. Сказал же, отведу. Можешь не мучить себя угрызениями. И, чтобы твоя душа окончательно успокоилась, — он повернулся ко мне и на лице снова появилась привычная улыбка. — После Осиновки к той точке, что указана в твоей карте, пробираться снова придется лесом. Есть ещё вопросы?

— Нет, — улыбнулась я в ответ. — Вопросов нет. Спасибо.

Внутри почему-то стало тепло. То ли оттого, что шансы дойти до заданной точки только что существенно возросли. То ли оттого, что пусть и предлагала Себастьяну оставить нас, совершенно этого не хотела. Отвернулась в сторону и изо всех сил пыталась стереть с лица придурковатую улыбку. Но она, как бумеранг, возвращалась и растягивала губы от уха до уха, придавая мне идиотский вид.

Лес по обеим сторонам дороги рядел, и вскоре мы шли по полоске, делящей на две части зеленое поле. Красиво. Высокие стебли травы с какими-то шишечками на концах покачивались на слабом ветру, шуршали, сталкиваясь друг с другом и создавая гипнотическую музыку этих мест.

Вдалеке показались темные крыши Заречья. Только уж слишком тёмными они были в сравнении с предыдущими сёлами.

Никита присматривался, сложив руку козырьком у лба. Нахмурился сильнее, а от его вида начала переживать и я. Только пятеро отстающих ничего не заметили, будучи увлечены своими делами и нытьëм.

Охотник ускорился. Я старалась не отставать. Он замедлился только когда мы вошли в посёлок и у всей нашей команды от шока раскрылись рты.

Деревня была абсолютно чёрной. Пыль лежала на крышах домов, листьях плодовых деревьев, колодцах, козырьках, лавках, оставленной во дворах утвари — везде. Плотным слоем покрывала всё, чего касался взгляд.

— Это что еще такое? — удивленно раскрыв глаза, спросила Дарëна.

— И здесь пожар? — спросила я. Хотя понимала, что что-то тут не так.

— Это не копоть, — сказал Тимофей и провёл пальцем по краешку ближайшего забора. — Это — пыль.

— Сколько же здесь дождя не было...

Не говоря ни слова, охотник прошёл вглубь деревни. Людей в ней было существенно меньше, чем по ту сторону реки. И выглядели они хуже. Высушенные голодом, а, возможно, и не только. С бледной, сероватой кожей и впавшими от худобы глазницами. Примерно такими я видела в учебниках узников концлагерей — измученными, лишёнными сил. Сердце больнее билось в груди при одном взгляде на местных.

— Что же это творится? — чуть не плача причитала Дарëна. — Почему так? Почему несправедливо? Надо помочь...

Думаю, примерно то же крутилось и в головах остальных членов нашей команды. Но чем помочь? Мы и сами доедали последние крохи, которые удалось сберечь после лагеря разбойников. Да и прокормить этим целую деревню, пусть и немногочисленную, было бы невозможно.

Местные смотрели на нас удивленно. Даже тот долгий путь, который мы прошли, не особо сказался на внешнем виде. Конечно, мы выглядели здоровее, чем любой из них. От этого становилось даже немного стыдно.

Борька с Бояном прибились ближе к нам, испугавшись голодных взглядов людей. И несмотря на сочувствие к чужому горю, никто из нас не смог бы отдать на съедение своих друзей. А именно друзьями и стали для нас эти двое.

В малодушной попытке спасти свою совесть, мы постарались поскорее покинуть деревню. Только серые лица её жителей ещё долго маячили в памяти.