Деревня восьми могил

— Меня, Тацуя-сан, очень долго мучили эти мысли. В последнее время особенно. Ведь пришлось пережить столько смертей… И всякий раз обнаруживалось, что это отравление. Эти отравления заставляли меня снова и снова возвращаться к страшным воспоминаниям. — Харуё поежилась и продолжила: — Послушай историю, которую я могу поведать только тебе, Тацуя-сан. Но пожалуйста, никому ни в коем случае не пересказывай ее.

То, о чем она рассказала мне, происходило двадцать шесть лет назад, вскоре после череды жутких убийств в деревне. Ей в восемь лет пришлось быть свидетельницей смерти матери, и с тех пор различные страхи преследовали Харуё все детство. По ночам страхи особенно одолевали ее, она боялась буквально любого шороха, включала свет и начинала беспричинно плакать. Бабушки жалели ее, ласкали и стали укладывать вместе с собой.

— Да, я спала между обеими бабушками. Но заметила, что глубокой ночью они обе исчезали куда-то. Однажды я подняла страшный крик, ревела, искала их по всему дому. После этого они больше не исчезали вместе, но все равно по очереди обязательно выходили из комнаты, где мы спали. Я спрашивала у оставшейся бабушки: «Где вторая?» — «В туалет пошла, скоро вернется», — ответ всегда был стандартным. Мне, девочке, этого объяснения было достаточно, и обычно я более или менее спокойно спала дальше. Но раз случилось так, что, лежа в постели, я услышала напугавшие меня переговоры бабушек.

В ту ночь Харуё, как всегда, спала между бабушками Коумэ и Котакэ. Неожиданно голоса бабушек, перешептывавшихся над ее головой, разбудили Харуё. Она делала вид, что спит, подслушивать их разговор специально не собиралась, но кое-что все-таки расслышала. Больше всего ее испугало произнесенное бабушками слово «яд». Потом они заговорили о том, что вечно это продолжаться не может, что, если его схватят, смертной казни не избежать, что лучше бы ему умереть, но он здоров как бык, что, если он снова начнет буянить, поднимется великий шум, не лучше ли добавлять ему в еду яд… Напуганная Харуё дрожала и покрывалась потом.

— То, что впитывает мозг ребенка, остается с человеком на всю жизнь. Я и поныне, как вспомню ночные разговоры бабушек, изнываю от страшных мыслей и подозрений.

Харуё снова поежилась, будто от холода, и рукавом кимоно незаметно утерла набежавшую слезу. Ее рассказ очень взволновал меня. Я тоже почувствовал, как по моему телу пробегает ледяная волна.

— Сестра, выходит, после страшных событий бабушки сами спрятали отца в пещере?

— Нет, сейчас я так уже не думаю. Мне кажется, он сам укрылся там. А бабушки кормили его каждый день.

— И в конце концов отравили?..

— Тацуя-сан, даже если это так, не следует осуждать Коумэ-сама и Котакэ-сама. Они беспокоились о чести семьи, о жителях деревни, о судьбе отца и, наверное, именно поэтому так поступили. Он, несмотря ни на что, всегда был их любимцем, и они неизменно старались облегчить ему жизнь. Что же касается яда, даже если это и правда, я могу понять их.

Этот дом всегда преследовали несчастья, и, думая об этом, я всякий раз содрогался от ужаса.

Конечно, рассказанное Харуё не более чем предположение. Но я склонялся к тому, что, озабоченные честью дома, судьбой деревни, будущим отца, если его поймают, Коумэ-сама и Котакэ-сама действительно постепенно довели отца до смерти. И это было с их стороны актом милосердия по отношению к нему. Да, я теперь многое понимал, но все равно тяжелые мысли не давали мне покоя.

— Конечно же я никому ничего не расскажу, Харуё-сан. И еще раз попрошу Норико-сан не распространяться о том, что ей известно. Но и тебе пожелание: выкинь все это из головы.

— Да, постараюсь. Дело-то давнее… Меня беспокоит другое: имеется ли какая-нибудь связь между тем, что я рассказала, и последними отравлениями?

Это волновало и меня. Я внимательно посмотрел в глаза Харуё:

— Ты полагаешь, что бабушки…

— Нет-нет, такое в принципе невозможно. Но когда я вспоминаю, как умер брат Куя, волей-неволей…

Бабушки-двойняшки, сознательно убившие отца, могли убить и его сына, нашего брата. Подобное подозрение имело под собой основания. К тому же старухи настолько преклонного возраста вполне способны на странные неординарные поступки, их образ мыслей порой бывает недоступен нормальным людям.

Вот чего боялась Харуё.

— Сестра, отгони от себя эти дурацкие мысли! Лучше поговорим о тайном ходе. Зачем, когда и как он появился в нашей усадьбе?

— Я… Подробностей я не знаю. Кто-то из наших предков любил очень красивую женщину; сам он служил управляющим в замке местного феодала. После множества всяких перипетий замок ему пришлось покинуть. Рассказывают, что он часто скрывался в нашей усадьбе. Останавливался в дальних покоях, которые собственно ради него и построили. В то же время соорудили потайной ход. На всякий случай. Но, Тацуя-сан…

— Да?

— Пожалуйста, не спускайся больше вниз. Мало ли что может случиться…

— Хорошо, сестра, не буду.

Я пообещал это, не задумываясь, чтоб успокоить Харуё, но на самом же деле не собирался приостанавливать свои розыски, ведь многое можно было узнать именно в подземелье.