Дерево Джошуа. Группа ликвидации

— Это очень просто. Вы же любите охоту, не так ли? В Стокгольме есть человек, который обычно устраивает выезды на охоту для иностранцев. Он позвонил старому «Overste» Стьернхьелму в Торсетере — «Overste» значит «полковник». Через неделю-другую в Торсетере будет «А1д» — охота. Торсетер — имение неподалеку от Уппсалы — это один из двух наших университетских городов, в шестидесяти километрах к северу от Стокгольма, это около сорока английских миль. «А1д» — это наш шведский лось, не такой, правда, большой, как ваша канадская разновидность…

Пока она не сообщила мне ничего существенного.

— Кузина, — заметил я, — расскажите-ка мне все по порядку от начала и до конца. Если я не пойму какого-то слова, я вас остановлю.

Она рассмеялась:

— Ладно, но вы же сказали, что не понимаете по-шведски. Обычно в Торсетере во время охоты бывает не так-то много иностранцев. Эта охота — событие местного значения, но человек из Стокгольма сказал, что у него есть американский клиент, охотник и журналист, который хотел бы описать типичную шведскую охоту, и было бы очень мило, если бы полковник Стьернхьелм пригласил его в гости. Полковник не проявил к этой идее особого интереса, пока не узнал, что ваша фамилия Хелм. Он вспомнил, что его кузен много лет назад эмигрировал в Америку и укоротил свою фамилию. Еще он вспомнил, что у этого кузена там родился сын. Полковник, подобно многим старым отставникам, ужасно интересуется своей генеалогией. Удостоверившись по своим записям в том, что вы точно являетесь членом его клана, он попытался найти вас в Стокгольме, но вы уже уехали. Он знал, что я собиралась сюда приехать — вот он и позвонил мне и попросил с вами встретиться.

— Только встретиться? — ухмыльнулся я.

— Ну, он просто хотел, чтобы я ему рассказала, что вы за человек, — произнесла она, смущаясь. — Так что ведите себя прилично, коль скоро я вас изучаю, кузен Матиас, чтобы потом я смогла отправить благожелательный рапорт полковнику. Тогда он пригласит вас приехать поохотиться к нему. Я уверена.

— Ладно, — сказал я. — Я буду паинькой. А теперь расскажите, как это мы с вами оказались в родстве?

— Мы очень далекие родственники, — сказала она с улыбкой. — Это очень запутанная история, но, думаю, дело было так: еще в 1652 году два брата фон Хоффман приехали в Швецию из Германии. Один из них женился на девице Стьернхьелм, чей брат был вашим предком по прямой линии. Второй женился на другой шведской красавице и стал моим предком. По-моему, тут все ясно. Если не очень, то полковник Стьернхьелм с удовольствием объяснит вам все в подробностях, когда вы с ним увидитесь. У него в Торсетера масса всевозможных генеалогических таблиц.

— Тысяча шестьсот пятьдесят второй, говорите? — недоверчиво переспросил я.

— Да, — улыбнулась она. — Я же сказала вам, мы отнюдь не близкие родственники.

Потом она почему-то чуть зарделась. Я и не помню, когда в последний раз видел покрасневшую девушку.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Когда нам пришла пора отправляться восвояси, наш хозяин с ужасом узнал, что мы с Ау приехали на машине и теперь намереваемся возвращаться в отель тем же способом. Похоже, шведские законы, карающие за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, столь суровы, что никто здесь не отправляется на званый ужин без приятеля с машиной, которому предстоит воздерживаться от участия в возлияниях. В противном случае вы не рискуете и просто берете такси. Мы были, конечно, вполне трезвы, и языки у нас не заплетались, с чем согласился хозяин, но и я, и Лу приняли достаточное количество алкоголя и нам не следовало подвергать себя риску. Такси доставит нас к отелю, а кто-нибудь подгонит нашу машину завтра утром.

Прибыв в отель, мы молча поднялись по лестнице и остановились у двери Лу.

— Не буду вас приглашать на рюмку, — сказала она. — Это было бы преступлением — заливать виски то чудесное вино и коньяк. К тому же, у меня уже глаза слипаются. Спокойной ночи, Мэтт.

— Спокойной ночи, — сказал я и отправился по коридору к своему номеру. Войдя, закрыл за собой дверь и расплылся в кривой ухмылке. Ясное дело, она решила попотчевать меня моим же собственным лекарством: у нее, как и у меня, отлично получилось это безразличие. Я зевнул, разделся и отправился в кровать.

Сон волной нахлынул на меня, и я уже потерял последний контакт с окружающей реальностью, как вдруг неясный звук заставил меня очнуться. Где-то‘вдали скрипнула половица. Я навострил уши и услышал стук каблучков в коридоре — Лу вышла из номера. Что ж, может быть, она отправилась в общественный сортир. В ее номере, как и в моем, был крошечный отсек за занавеской, где стоял маленький шкафчик с эмалированным белым сосудом под крышкой — для экстренных случаев.