Дерево и пень [СИ]

— Ну… Это такая мелочь! Многие склонны считать, что ребенок обязательно должен быть родным, но это прямо комплекс какой–то, — сказал Павел, — вот ты любишь Ванечку меньше от того что знаешь что он тебе не родной?

— Нет, конечно, я…, — Марк обернулся к сыну, тот тихо спал, — я его очень люблю, и никому не дам его обидеть. Но меня очень беспокоит кое–что.

— Что?

— Мне кажется что Ванечка… сын Алексея. И я не знаю как поступать в этой ситуации.

— Я…, — Павел замялся, — даже не знаю что посоветовать. Ситуация очень странная… но… а с Алексеем ты об этом говорил?

В этот момент Марк понял, что он и так сказал другу СЛИШКОМ много лишнего. Он не хотел лгать, но…

— Нет, я не говорил с ним. Я думаю, что он не хотел бы затрагивать эту тему, тем более, что они с Авророй сейчас так счастливы.

Павел посмотрел на Марка и подумал — когда порядочные люди лгут или делают подлости — у них это как–то совсем коряво получается. Но вслух свою мысль озвучивать не стал. А потом и не успел. Раздался звонок в дверь — Марк пошел открывать:

— Вероника! — раздалось из прихожей, — какая приятная неожиданность!

Встреча с экс–любовницей в планы Павла явно не входила. Он сразу понял — что наилучшим способом выйти из положения будет поспешно ретироваться. Если он задержится хотя бы минут на пять — то она будет висеть на его шее — и сорвать ее будет очень непросто. А потом будут объяснения с Настей и так далее. В общем — надо линять как можно скорее!

Павел встал с дивана — одновременно с этим в гостиную вошла Вероника — она сильно изменилась — лицо немного осунулось, косметики практически не было.

— Здравствуй, Паш… — с надеждой сказала Вероника, но тут же осеклась.

— Я уже убегаю, — ответил Павел, — был рад тебя видеть… Марк, — Вероника проводила грустным взглядом его поспешное бегство.

Павел ушел. Марк закрыл за ним дверь и вернулся в гостиную. Вероника уже сидела на диване и смотрела на спящего Ванечку. Былой лоск этой очаровательной девушки сошел на нет — перед Марком была почти опустившаяся женщина, которая не следила за собой, изводила себя и не находила выхода из тупика, в котором оказалась. Она смотрела на ребенка, на его невинный сон и говорила?

— Как ангелочек… А я уже не смогу… Я теперь пустая порода — ничего во мне не народится.

— Ты тяжело переносишь потерю Павла, — участливо спросил Марк.

— Да, переживала. А сейчас мне скорее все равно — внутри все сожжено — как будто огненный дождь прошел. Внутри вообще пустота. Я только потом поняла, что аборт делать нельзя было — у меня бы так осталось хоть что–то от нашей связи…

Повисла пауза.

— А все потому, что Настя послала свою секту…

— Но Вероника, — сказал Марк, — раз он сразу предпочел тебя ей — значит он любил только ее, а тебя…

— Использовал как временное убежище. Но Марк, — подняла руки Вероника, — он же даже не позволил мне оставить в себе частичку его.

— Подожди, ты сама же захотела…

— А я и хотела, — заплакала Вероника, — я только потом осознала что совершила самую страшную глупость. Я осознала это, когда уже сидела в этом кресле, и в меня входил металл, убивший моего ребенка… Господи, кто же надоумил эту религиозную истеричку бросить ее чертову секту… Кто?

— Я… я говорил с Настей некоторое время назад на эту тему, — сказал Марк и понял что его опять подвело чувство высшей справедливости так как Вероника смотрела на него очень враждебно.

— Ты хочешь сказать что это был ты? Это ты надоумил эту тощую суку бросить ее секту? Это сделал ты?

— Я…, — Марк не знал как выправлять ситуацию — она вышла из под его контроля. И зачем всегда говорить правду — ведь только пострадаешь лишний раз от своей правдивости! Сколько раз он себя за это корил, — да. Я боюсь, что это сделал я.

Вероника смотрела на него глазами полными жаркой ненависти.

* * *

Возле тихого сельского кладбища стояли два автомобиля. Темный Вольво, на котором приехали Александр и его мать и черный катафалк, на котором привезли гроб с Денисом. Вокруг безмолвных могил стояли высокие березы с сильными стволами и черно–белым рисунком, который не создавал ощущения траура над пространством. Елизавета настояла, чтобы Дениса похоронили подальше от Озерска — нашли это кладбище — в Тверской области, далеко от Озерска, далеко от несчастной Вики, которая по прежнему мучилась в тюрьме и даже не подозревала, что ее сын уже умер. Свекровь и муж даже не удосужились сообщить ей эту новость — передали в тюрьму сообщение и повезли гроб в глушь — где никто и никогда не поинтересуется, кто покоится в свежей могиле без памятника. Скоро могила зарастет сорной травой, постепенно исчезнет бугор… И будто никого и не было здесь. Не существовало никакого Дениса, который родился от порочной связи, да, собственно и связи то этой не было.

Как только гроб опустили в яму и начали засыпать землей Елизавета вздохнула. Ее тайна теперь зарыта здесь, на этом кладбище. Теперь надо уничтожить данные о том, что этот ребенок когда либо существовал — и тогда Вика уже не сможет ничего доказать и останется в тюрьме до Страшного суда.