Дерево и пень [СИ]

Когда Александр и его мама сели в автомобиль, внезапно Сашу разбил сильный кашель:

— Ты чего? — испугалась Елизавета.

— Да поперхнулся, — ответил Александр.

Но кашель снова вернулся, когда они приехали домой. Елизавета собралась заварить чай, как вдруг ее сына снова разбил тот самый тяжелый, страшный кашель, с которого все началось у Дениса… Очень скоро Александр ввалился в кухню, он дергал руками и хватал воздух ртом, как рыба, которую выбросило на берег:

— Ма…ма, — хрипел он, — ввввврраааачааа…

Елизавета от неожиданности выронила фарфоровый чайник, который только что вымыла, вскрикнула — чайник разбился — и бросилась на помощь сыну.

— Сашенька, что с тобой, — запричитала она.

— Вы…зови… врааача…, — хрипел Александр.

— Господи, только не то, о чем я подумала, только не эта страшная болезнь, от которой все умирают, только не это, — бубнила она себе под нос, пока бежала к телефону.

С кухни раздавалось кряхтение Александра и странный свист.

— Алло… скорая помощь? — закричала Елизавета, — мой сын задыхается… НЕТ — сорвалась она на визг — это НЕ ТО САМОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ! Это не оно! — истерика продолжалась, Елизавета никогда не признает за собой ничего, даже то, что ЭТО может быть как раз ТО САМОЕ заболевание! — Приезжайте скорее…

Она продиктовала адрес и положила трубку. Вбежав на кухню, она увидела, что сын лежит на полу без сознания. Он очень тяжело дышал…

На другом конце города в это же самое время шла борьба за жизнь другого человека — и этой несчастной была Вика.

Утром этого дня к ней в камеру заглянула одна из надзирательниц. Она присмотрелась к сидевшей в камере Вике и прищурилась:

— Убийца, можешь расслабиться!

Молчанием ответила камера.

— Эй, ты, ненормальная, — повысила она тон, — я к тебе, сука, обращаюсь.

Вика повернула в ее сторону голову, но не сказала ни слова.

— Ты нормальная вообще? Умом тронулась?

— Сама ты с головой не дружишь, — хладнокровно ответила Вика.

— Ах ты, тварь! Будет мне всякая мразь говорить такие вещи!!! Так слушай, дрянь, можешь свой концерт обиженной матери прекратить.

Вика изменилась в лице.

— Твой ублюдок сдох в больнице!

Вику убила эта новость — она сорвалась — бегала по камере, громко кричала, ревела, пока слез не осталось. Из нее вырвали частичку того, что еще могло спасти от полного сумасшествия — а именно то, ради чего жила — сына. Вся остальная жизнь и все мотивы были благополучно пропущены и проигнорированы. После того, как первый эффект от новости прошел — пошла вторая волна — совершенно собой не владея, Вика забралась на спинку кровати. В этот момент она увидела что оконное стекло скручивается к центру и резко темнеет до темно–коричневого цвета. Вика завизжала и выполнила прыжок вниз головой, вероятно рассчитывая разбиться об угол тумбочки. Но она промахнулась и упала на пол, перевернувшись. В этот момент на шум в камере обратили внимание — Вику практически вынули из петли, которую она связала из простыни.

К спасенной от самой себя девушке пришел Булюкин:

— Я понимаю ваше горе и приношу Вам свои соболезнования, — начал он разговор с Викой, которая в смирительной рубашке лежала на кровати, — но этот мир — для тех кто остается жить.

— Я не хочу жить, — сказала Вика.

— Вы сами себя загоняете в угол — вам это не нужно — поверьте мне — вы еще можете бороться.

— С кем? — безразлично ответила адвокату Вика, — с кем и главное, зачем, я должна бороться?

— С обстоятельствами. С той ложью которая погубила вашего сына, и может погубить Вас.

— Кто вы такой чтобы говорить мне что я должна делать? — возмутилась Вика, — у меня умер сын. Мне больше ничего в этой жизни НЕ НУЖНО.

— Нет! Нужно! Вы же можете ответить тем людям из–за которых страдаете! Ваша свекровь останется безнаказанной — а она ведь даже не была в палате когда Денис умер! Ей было наплевать — она даже похоронила его неизвестно где — никто не знает куда уехал катафалк с гробом.

Пауза.

— Как он умирал? Вы это видели? — Вика напряглась. Ей предстояло узнать ужас того, как умирал в одиночку ее единственный сын.

— ДА! Я это видел, и это было неприятное зрелище — не от того, что сам Денис не боролся — он боролся до последнего вдоха. Вы можете им гордиться… Но… Он умер в полном одиночестве, угасал на глазах! А ваша свекровь заявила, что его смерть избавит ее от того греха, что на ней висел. Она была уверена, что все это смоет ее позор.

— Она… она так и сказала? — Вика не цеплялась за последнюю надежду, она все еще сохраняла реноме правильной семьи, которой никогда не существовало.

— Да, — сказал Булюкин, — она это сказала сразу после смерти вашего сына. Она рассматривала эту трагедию только с позиции собственной выгоды, которую она получала в случае его смерти.

— Вот стерва… Она себе не изменила, — сказала Вика, — что ж, значит я буду бороться с ней до последнего. Она заплатит за то что сделала. Вы можете мне устроить встречу со следователем

Через полчаса в палате Вики сидел следователь и записывал: