Дерево-людоед с Темного холма

В углу, сбоку от двери в ванную комнату, располагалась необычная односпальная кровать: с потолка над ней свисала кружевная занавеска, которую нужно было отодвинуть, чтобы лечь спать. Совсем как в спальне арабской принцессы!

– Нужно разуться? – вежливо спросил Митараи.

– Нет, пожалуйста, – ответила Леона.

Почти вплотную к изголовью кровати стоял антикварный оргáн, украшенный искусной резьбой. Старый и местами поцарапанный корпус инструмента, представляющего большую ценность, был покрыт поблекшими узорами и надписями на английском.

Рядом стояла старая гитара. На крышке органа сидела кукла, над головой которой с потолка свисало украшение из засушенных цветов.

В наполненной причудливым антиквариатом комнате была одна современная вещь – маленький настольный компьютер.

– Я обнаружила его с закрытой крышкой, но включенным. Когда открыла его, то увидела текст на экране. Поняв, что это письмо, я сохранила его на дискету и распечатала, – рассказала Леона.

– Компьютер всегда стоит здесь? – спросил Митараи.

– Нет, я переношу его по всему дому. Оставила его здесь, на крышке орга́на, потому что часто использовала, лежа в постели.

– Ха, в постели, – сказал Тангэ, словно собирался пошутить.

– То есть это вы положили его на крышку оргáна? Или человек, написавший записку?

– Я оставила его там перед последним отъездом в Токио.

– Он был подключен к электрической сети все время?

– Нет, думаю, я его отключала.

– Получается, что это человек, написавший предсмертную записку, вставил вилку в розетку?

– Погодите, вы все повторяете «человек, написавший записку»… Полагаете, что это был не Таку? – спросил Татэмацу.

– Это мог быть не только господин Таку. Мы даже не можем утверждать, что это предсмертная записка. Советую вам проверить компьютер, розетки в комнате и веранду на предмет отпечатков пальцев.

– Но мы найдем отпечатки только членов семьи, – заворчал Тангэ.

Митараи кивнул.

– Вероятно, да. Но я все равно настаиваю. А теперь – на веранду!

Он быстро вышел в соседнюю комнату. Я на некоторое время задержался, рассматривая спальню Леоны Мацудзаки. Меня взволновала мысль о том, что героиня моих грез засыпала и просыпалась в этой комнате.

– Леона-сан, у вас есть жилье в Токио? – спросил Татэмацу, явно желавший поговорить с девушкой.

– Да, есть в Минами Аоки. Мне нужна квартира в Токио для работы, – холодно ответила Леона.

– Конечно! – сказал Татэмацу.

Митараи, обернув руку носовым платком, открыл стеклянную дверь на веранду. Стоило ему сделать шаг, как подошвы его ботинок щелкнули: пол веранды был покрыт плиткой с шахматным узором – такой же, как в комнате.

– Темно? Я включу свет, – предложила Леона и прикоснулась к стене.

Над головой задергались флуоресцентные лампы, а на перилах загорелся круглый шарообразный светильник.

Здесь не было обычных для веранды металлических перил; вместо этого цементная конструкция, выкрашенная в белый цвет, полностью скрывала нижнюю часть тела от взглядов прохожих. Здесь вполне могли бы снять любовную сцену с главной героиней какого-нибудь романтического фильма.

Митараи подошел к белым перилам и оперся на них обеими руками. Из-за его плеча я хорошо видел огромные темные руины бани Фудзидана-ю, пугающе близкий силуэт дымовой трубы. Вероятно, их было так хорошо видно из-за того, что широкий участок перед домом был пуст. Камфорный лавр и слабо освещенный дом Фудзинами тоже просматривались с веранды дома.

Свет в окнах первого этажа указывал на то, что супруги Макино, вероятно, готовили еду. На третьем этаже освещенной была только одна комната: Миюки все еще делала домашнее задание. В одной из комнат на втором этаже, наверное, принадлежавшей Юдзуру, свет не горел. Отсюда казалось, что жизни людей в доме Фудзинами были целиком в наших руках. Может, именно отсюда мы сможем разглядеть ключ к разгадке этой пугающей тайны?

Темный жуткий силуэт лавра возвышался над домом, подобно великану. За ним сквозь редкие просветы между ветвями виднелись огни домов, словно присыпанные легкой пылью. Однако огней было значительно меньше, чем в других районах Йокогамы. Вид на город из окон нашей с Митараи квартиры на Басямити был гораздо ярче.

Прекрасный вид. Ветер, переносивший слабый аромат растений, коснулся моей щеки. Мне казалось, что вид с веранды этой прекрасной квартиры был чем-то недоступным для простого человека вроде меня. Возможно, всё из-за осознания того, что здесь жила настоящая звезда – Леона Мацудзаки.

– Высоко! И темно, – заметил Митараи, глядя вниз.

Леона стояла бок о бок рядом с ним, разглядывая, что там внизу. Детективы Тангэ и Татэмацу стояли рядом.

– Так, погодите! – сказал Тангэ. – Разве Таку Фудзинами не планировал спрыгнуть отсюда?

– Ага! – подхватил Татэмацу. – А потом передумал и пошел к дому Фудзинами.

– Это – то самое кресло? – обратился Митараи к Леоне.

В углу стояло белое виниловое кресло – из тех, что часто ставят у бассейнов для желающих прилечь и вытянуть ноги. Белая лента оплетала металлический каркас.

– Оно было перевернуто?

– Да, – ответила Леона.

– Не могли бы вы продемонстрировать, как именно? – попросил Митараи.