Держись от него подальше

Зал полупустой, просторный, светлый, всюду какая-то зелень. Ася крутится на месте, прижимает пальцы к уху и шепчет: «Первый-первый, я второй, как слышно? Орел в гнезде!» Я не комментирую. В целом она выглядит почти профессионалом, когда не кривляется.

Вообще-то я думал, что идея нанять ее окажется плохой и ничего из этого не выйдет, потому что девушка-водитель – это в итоге не помощник, а объект для заботы и защиты. Но Ася отлично изображает, что не нуждается в поддержке.

– Так откуда медаль? – Она наваливается на стол и упирается подбородком в кулак.

– Я занимался греко-римской борьбой.

– Чего-о? – Она восклицает так громко, что на нас оборачиваются немногочисленные посетители.

– Секция рядом с домом, все одноклассники туда ходили. Родители решили, что интровертному мальчику нужно как-то подружиться со сверстниками. Лучший способ – общие увлечения. Здоровье позволяло, комплекция тоже. Я довольно быстро понял, что и как нужно делать. Спорт порой – та же математика. С одноклассниками, правда, нас это никак не сблизило, скорее наоборот. Не пропускал тренировки, делал что говорят, соблюдал режим, не курил за спортшколой. К семнадцати я сделал все, что мог. Дальше – мастер спорта, но для этого нужно было стать совершеннолетним. А после совершеннолетия мне борьба стала уже неинтересна.

– Ты так разобрался с Колчиным? – Ее голос тухнет, как и взгляд. Восхищение сменяется вопросом.

– Нет. Точнее, почти. Он на меня кинулся, я его уложил на лопатки. Все. Этого хватило.

– Прости, что тебе пришлось…

– Не страшно. Я сам пришел.

– Увидел в окне?

– Да.

– Ты следишь за мной? – Она улыбается так широко, что хочется сказать: «Да».

– Нет. Просто твои окна напротив…

– Я знаю.

– Следишь за мной?

– Да, – довольно выдает она и улыбается еще шире. – Все-все вижу.

Почему я задыхаюсь от этих слов? Вдох застревает в горле, приходится даже откашляться и тайком проверить пульс, это уже вошло в привычку. У меня нет проблем с сердцем, но мне определенно интересно, почему оно так реагирует на самые неочевидные вещи.

Ася поражает своим умением говорить все в лоб. Я привык быть самым неловким собеседником в компании, а она обескураживает даже таких прямолинейных, как я. Она смелее, раскованнее, быстрее, чем кто-либо из моих немногочисленных знакомых.

– И… зачем? – Звучит слишком осторожно, но, если честно, мне несколько страшно услышать от Аси очередное откровение. Она слишком легко вживается в роли, чтобы доверять ей.

В ее присутствии я обнаруживаю в себе слишком много новых качеств. Становлюсь растерянным, хуже слежу за словами, допускаю навязчивые мысли. Интересный эффект от присутствия постороннего человека.

Держаться подальше. Вот и весь ответ.

– Мне интересно, кто ты.

– Почему?

– Мы такие разные! Разве не естественно хотеть узнать того, кто на тебя не похож?

– Нет.

– Почему?

– Мне хватает своей жизни, чтобы не лезть в чужую.

– Значит, я тебе неинтересна?

– Нет.

– Ты врешь?

– Да.

– Почему?

– Блин. – Я сверлю взглядом меню и складываю в уме цены, чтобы отвлечься. Что я только что сказал? «Да»? – Просто это неправильно. Я выбираю легкий путь. А нужно выбирать правильный. И самое правильное сейчас – уволить тебя и найти тебе другого провожатого.

– Почему? Или не стоит задавать вопросы, на которые я знаю ответ?

– Ты знаешь ответ?

– Я тебе нравлюсь. – Она широко улыбается. Обезоруживающе.

– Это неправда.

– Врешь?

– Нет.

На этот раз она краснеет до корней волос и отворачивается.

– Давай закажем еду и прекратим этот неловкий разговор, – советую я Асе.

Она кивает и старается казаться непринужденной, но эта роль ей явно дается намного хуже предыдущих. В одном я ее превзошел – в прямолинейности. Она не врет другим, а я не вру себе.

Глава 17

Три микроинфаркта за полдня – это по мне.

Первый – когда после салона и шопинга я вижу Тимура. Ему нравится, как я выгляжу, точно знаю, и мне вдвойне приятно получить одобрение такого сухаря, как он.

Второй – дурацкое «Я тебе нравлюсь». Он отрицает, и я чувствую себя полной дурой. Опять.

Удивительно, но когда-то я бы расхохоталась и махнула рукой, а теперь в груди все сжимается, потому что я кажусь сама себе глупой.

Костров бесит! Никогда я не находила с такими общий язык. Он не воспринимает легкий флирт: не подыгрывает мне, не болтает. Это все могло бы быть весело, но ему не нужна моя «дружба». Ему нужно быть мрачным мамонтом.

Ну а третий инфаркт – дорога домой. Я не включаю музыку, не смеюсь. Мне уже не кажется, что я рада. Просаженные деньги жгут стыдом и страхом – завтра, послезавтра, через неделю мне надо будет на что-то жить. И сейчас явно не лучший момент, чтобы спрашивать у «начальства», когда зарплата.

Припарковавшись у дома Кострова, я выхожу и протягиваю ему ключи. Он в ту же секунду поднимает руку, и теплые пальцы мягко забирают связку. Мы соприкасаемся на миг, а потом смотрим друг на друга, и у меня в горле пересыхает. Наш второй контакт после моего неловкого поцелуя в щеку? Двух! И рукопожатия. Выходит, четвертый. Сглатываю комок в горле и жду, когда он тоже это осознает.