Держись подальше!

Сняв каблуки, малышка оказалась снова намного ниже его и когда подошла вплотную, запрокинула голову. У Паши засосало внутри от этой близости. Он до сих пор не свыкся с мыслью, что какой-то час назад она сказала ему о своих чувствах. А он — ей. Не собирался ведь совсем изливать душу, а пробрало.

— Еще раз… — улыбнулся, обнимая Алексу за талию и склоняя голову на бок.

— Спасибо, — не совсем понимая просьбу повторила Ал, закидывая руки на мужские плечи.

Кажется, она может очень быстро привыкнуть к тому, чтобы он постоянно находился рядом…

— И третий… — хрипло потребовал нахал.

— Обалдел?

— Давай!

— Спасибо!

— Ну все. С тебя минет!

Не сдержавшись, Алекса рассмеялась, роняя голову на мужскую голую грудь и растворяясь в таких нежных, но одновременно крепких объятиях. Дуб тоже улыбался, зарываясь пальцами в мягкие волосы и оттягивая женскую голову назад, чтобы открыть для себя чувственные губы, по которым уже успел соскучиться.

Ему так хотелось сейчас завалить ее на кровать, избавить от всего хлама под названием «одежда» и сделать своей. Теперь уже во всех смыслах. Без подводных камней. Но не вот так по-быстрому. Алексу хотелось брать долго, до хриплых стонов и полусознательного состояния. Чтобы кричала, извивалась, не боясь быть застуканной отцом. Десяти минут сейчас ему точно не хватило бы. Уж лучше он подождет до вечера. Кажется, сегодня Фостер старший снова куда-то едет, и вот тогда будет возможность взять свое!

Впившись словно голодный в капризные губы, запустил во влажный рот язык и углубил поцелуй. Алекса в ответ застонала и прижалась крепче. Ей и самой не хотелось сейчас куда-либо уходить и, самое главное, отпускать Пашу. Куда он там собирался? Именно этот вопрос, не дававший покоя, заставил прервать поцелуй.

— Ты говорил, у тебя планы на вечер, Па-ша́. Какие?

Разомкнув объятия, Дуб подошел к шкафу и, вынув оттуда черную футболку поло, натянул вещь на себя.

— У меня сегодня гонки.

— Гонки?

— Да. Тебе Эмма не говорила?

Точно. Пару дней назад подруга упоминала, что будут какие-то гонки, но Алекса тогда совершенно не слушала, закопавшись в мыслях о брюнете.

— Вроде бы говорила. На мотоциклах?

— Да.

Наблюдая за тем, как он меняет темные джинсы на светлые, потрепанные снизу и с толстым кожаным ремнем на поясе, увенчанным крупной головой орла на бляшке, Ал пыталась с первой секунды не показаться неврастеничкой, хотя внутри уже родился протест.

— Па-ша́, это ведь опасно!

Дуб обернулся, подарив ей невыносимо теплую снисходительную улыбку.

— Фостер, ты впервые за время нашего знакомства за меня беспокоишься.

— Я впервые тебе об этом говорю!

Проклятые ямочки сбивали с толку. Почему он так смотрит на нее, как на ребенка? Накинув сверху кожаную куртку, Дуб закинул во внутренний карман пачку сигарет, а в другой — телефон.

— Может, не поедешь?

— Я давно записался. Тем более я люблю гонять. Это кайф и адреналин. Поехали со мной, тогда я точно приеду первым! — предложил вдруг, подойдя к ней вплотную.

Алекса смотрела на него и не могла оторваться. Во всей этой одежде Паша создавал образ эдакого бэдбоя. Свободные джинсы, обтягивающая крепкие мышцы ткань футболки и расстегнутая кожанка делали его дерзким, брутальным, развязным. Можно только представить, какой фурор он сегодня произведет на присутствующих.

Ревность змеей обвила шею.

— Я не могу. Я должна быть на этом ужине, — впервые Ал действительно пожалела о необходимости присутствия на встречах отца.

— Зачем? — прямо спросил Дубнов. — Это ужин твоего отца, а не твой.

— Я знаю. Но… так повелось…

— И ты не можешь сделать исключение?

— Прости, — Алекса почувствовала себя неловко, когда карие глаза врезались в нее и обожгли.

— Ничего. Это твоя жизнь. Но чтобы тебе было не так скучно на этом ужине…

Внезапно рывком притянув Алексу к себе за талию и поглотив нежные губы поцелуем, Паша второй рукой бессовестно залез ей под юбку. Хотя бы кусочек девочки взять себе в дорогу, а малышку оставить неудовлетворенной, чтобы ждала их встречи в миллион раз сильнее. С нажимом погладил манящую плоть, спрятанную под трусиками и тонким капроном. Мляяя, кажется, зря, потому что член тут же отозвался и уперся в джинсы. Он тоже хочет взять то, что принадлежит теперь только ему. Ал застонала, с готовностью отставляя ногу в сторону, но наглец резко отстранился, обдавая ее хитрым и жарким взглядом.

— После ужина ты вся моя! — оставил на женских губах неглубокий поцелуй, вызвав целый рой мурашек таким многоговорящим обещанием.

— Что? Да как ты… — возмутилась Ал уже чувствуя, как внизу живота требовательно собирается жар.

Дуб широко улыбнулся и щелкнул любимую по носу.

— Несколько часов, Алекса… Ты же потерпишь?

— А ты?

— Я терпел и дольше!

Сволочь подмигнул ей и вышел за дверь! Вот же!

Возбуждение уже успело растечься по крови, и теперь придется приложить усилия, чтобы успокоиться. Засранец! Тем не менее Фостер не смогла справиться с глупой улыбкой, поселившейся на припухших губах.