Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

Тебя натура в свет когда производила,То образ красота дала тебе сполна,Я мню, что все в тебя таланты истощила,Коль щедрою к тебе явилася она.

(Сонет I. К красавцу)Довольное число талантов истощилаНатура для тебя, как ты на свет рождалась.(Сонет и Мадригал)

Чем можешь обладать, того не упускай,Покуда есть краса, любовь в сердцах сжигай.(Сонет I. К красавцу)Что ты в них красотой зажгла сердца и души.

(Сонет и Мадригал)

Между прочим, позднее в журнале «Свободные часы» (1763) Ржевский будет говорить о том, что «петиметры ходят в театральные позорищи, чтобы… поддерживать славу той актрисы, которая им не по искусству театральному нравится».

Увы! – завеса веков скрыла от нас, насколько близки были гвардейский сержант и пленительная итальянка, но нет сомнений – Ржевский посмел защитить Сакко от злоязычия и хулы самой монархини. При этом уязвил стареющую нимфоманку Елизавету – громогласно объявил о ее зависти к чужой красоте. То была неслыханная дерзость, и она могла стоить ему и Фортуны и карьеры. Ведал ли он, что творил, какую бурю вызовет мадригал при дворе? Конечно, ведал, потому-то не подписал его (хотя под другими стихотворениями подборки стоят его инициалы). При этом понимал, конечно, не мог не понимать, что анонимность здесь – не более чем секрет полишинеля и авторство его тут же выплывет наружу…

Впрочем, итальянская актриса продолжала благополучно выступать на русской театральной сцене и покинула Россию вместе с труппой Локателли только в 1761 году. А что Алексей Ржевский? Театральный критик Александр Плещеев писал, что за свой мадригал гвардеец «будто бы пострадал». По счастью, свидетельств этому нет. А потому можно утверждать, что на его судьбе и творчестве эпизод этот никак не отразился. Он продолжал служить в лейб-гвардии Семеновском полку вплоть до дня кончины «некой дамы» – Елизаветы, 25 декабря 1761 года, и вышел в отставку в чине подпоручика. При этом он активно печатался в журнале «Полезное увеселение» (1760–1762), издаваемом при Московском университете. Что до его дальнейшей служебной деятельности, то трудно отыскать в русском XVIII веке человека, чья карьера сложилась бы столь успешно. В 1767 году Ржевский назначается камер-юнкером; в 1773 году он уже камергер; в 1771–1773 годах – вице-президент Академии наук; с 1775 года – президент Медицинской коллегии; в 1783 году пожалован сенатором и тайным советником; наконец в 1797 году получает высший чин действительного тайного советника.

Минула пора легкомысленной, щегольской молодости. Под 30 лет Алексей Андреевич становится женатым человеком. Но особенно был он счастлив во втором браке, с Глафирой Алымовой (рожденной, по совпадению, в год публикации «Сонета и Мадригала»). Гаврила Державин посвятил Ржевскому стихотворение «Счастливое семейство» (1780), в коем живописал его чадолюбивым, «благочестивым добрым мужем».

Но Державин отметил и постигшую Ржевского досадную метаморфозу – он стал «человеком, удобопреклоненным на сторону сильных». Так дерзкий стихотворец, готовый бросить вызов самой императрице, стал покорным и рептильным исполнителем воли начальства.

Жизнь и судьба Ржевского не пример ли той российской «обыкновенной истории», что приключилась позднее с Александром Адуевым-младшим? Правда, протагонист Ивана Гончарова, в отличие от Алексея Андреевича Ржевского, не публиковал свои юношеские сочинения. А наш герой предал их тиснению, оскандалился и… вошел в историю русской культуры.

Соперница монархини. Наталья Лопухина