Дерзкая попаданка для императора (СИ)

— Сегодня же освободите дом семьи Гевис и переезжайте в свой. В доме должны остаться все вещи, которые были до вашего заселения туда. Проверю лично. Второе — вернёте все пенсионные деньги, которые получили вместо Мананы и все заработанные деньги, остаются в семье. И третье — опека остаётся у вас, как у старшего в роду, — у толстяка радостно заблестели глаза, — но…Семья Санны находится под моим личным покровительством.

Я выжидательно смотрю на Гио, он уже в уме пишет закон о полиции. Дёрнуло же меня за язык.

— Простите, ваше величество, — Гио во все глаза смотрит на меня. Вот как нужно отвлекать мужчин от государственных дел.

— А за то, что продал меня в рабство ему ничего не будет? — невинно хлопая ресницами, интересуюсь я. — Или мне ждать ещё одного покушения?

Глава 25. Свидание

Я смотрю, не отрываясь на Гио и уже, если честно подзабыла вопрос, который ему задала.

Он такой серьёзный, ответственный и неулыбчивый сейчас, что моё сердце наполняется доселе неведомыми чувствами. Не первый год живу на свете и отношения были, пусть не близкие, но всё же, а вот таких чувств, как нему я не испытывала до сих пор.

Я хочу быть с ним вместе и плевать, что он император. У каждого свои недостатки, как говорится. Получается, что я влюбилась.

Открывшуюся передо мной трагедию, я осознала только сейчас. В маленьком домике Санны, во время суда над наглецом.

Как же так, я ведьма и не должна влюбляться. Любовь — это табу. Любовь — это запретная зона, куда я со всего размаху влетела. Насколько глубоко я увязла в своих чувствах? Может ещё где-то есть путь для отступления?

Да, ладно, Лиля, посмотри правде в глаза. Ты просто боишься. Боишься разочарования. Боишься быть брошенной, как бывало уже не раз.

Но и отказаться от предоставленного шанса я не могу. Никто из моей семьи не умел любить. Никто не влюблялся. Никто не терял голову от любви.

Только мне выпала такая сомнительная честь. Любить страшно. Любить сладко. Сладко страшно.

— Лиля, что с тобой? — Гио взволнованно смотрит на меня, возвращая меня с небес на землю.

— Задумалась, — отвечаю ему как можно дружелюбнее.

Надоело ругаться. Я же не конфликтный человек, но как только сталкиваюсь с Гио, так между нами искры летят. И это меня тоже беспокоит. Если мы не можем найти общий язык, то о какой любви можно говорить? Только о платонической. Но шестое чувство подсказывает мне, что Гио не довольствуется платоническим чувством. Он слишком цельный для этого. Всё или ничего. Никаких компромиссов и платонических чувств.

— Не переживай, ответит он за свои грехи, если они подтвердятся. Сейчас вызовем стражу и отправим его в каземат. Маги-дознаватели разберутся в степени его виновности.

Гио не смягчается и по-прежнему выглядит неприступным. Он сейчас весь в разрешении вопроса семьи Санны. Если бы он знал, какие мысли крутятся сейчас у меня в голове, вряд ли оставался таким сосредоточенным.

— Парень, — зовёт он младшего брата Санны. — Не бойся, подойди.

Мальчишка, озираясь на мать и сестру подходит к императору. Гио улыбается своей самой обаятельной улыбкой, и паренёк немного успокаивается. Он трепет его по вихрастой голове и просит бумагу и чернила.

Быстро пишет записку, складывает её несколько раз. Просит свечу. Санна достаёт из шкафа красную восковую свечу и зажигает её.

— Отнесёшь эту записку начальнику стражи во дворце, — даёт он наставления мальчику, а сам капнув немного воска на бумагу, запечатывает её своим перстнем с гравировкой. — Если не послушают тебя, покажи мою печать и скажи, что император лично спустит шкуру с любого, кто не проведёт тебя к начальнику стражи. Скажи, что должен вернуться с ответом через час.

Мальчишка, преисполненный важности от миссии, которую возложил на него император, сорвался с места, и только пятки его засверкали.

— Надо было мне идти, — говорит Санна, а по внешнему виду понятно, что она с радостью осталась. Гио отрицательно качает головой:

— Ты нужна здесь, — тоном, не терпящим возражений, говорит император, а Санна облегчённо переводит дух.

— Я полагаю, Манана, что переезд займёт некоторое время. Вы можете пока собирать вещи. Санна вам поможет, а мы с Лилей посидим в саду, — предложил Гио, заметив нетерпеливость семейства Гевис.

Мы расположились в тени деревьев. Манана принесла нам лимонад и пирожные. Могу поставить свой дар против медяка, что дядюшка раскошелился. Вину замазывает, паршивец!

Смотрю на Гио и вспоминаю, как он меня целовал и краснею от воспоминаний. Он не сводит с меня взгляда, видимо, прикидывая, с какого бока ко мне можно подступить, учитывая, что свидетелей полон двор.

— Гио, — как-то сипло говорю я. От нервотрёпки сел голос. — ты зачем пришёл?

— На тебя посмотреть, да себя показать, — ухмыляется он. — Кошку твою принёс и спас тебя от рабства. Герою полагается поцелуй.

Он цепляет мой взгляд и уже не отпускает. Я же, как загипнотизированная смотрю в его голубые глаза и тону в них, как в омуте.