Дерзкая соблазнительница

— Если бы ничего не получилось. Если бы меня отправили на виселицу. Тогда я рассказала бы о сыне тебе или кому-нибудь из твоей семьи. Чтобы кто-то смог защитить малыша.

Он долго молчал, а затем осведомился:

— А почему ты не собиралась рассказать мне о нем при благоприятном исходе дела?

Она затрясла головой:

— Я не хотела. Этан мой, Джулиан. Он все, что осталось у меня в этой жизни. Я не откажусь от него.

— А тебе никогда не приходило в голову, что я не стал бы просить об этом?

Она молча отвернулась. Не дождавшись ее ответа, Джулиан продолжал:

— Я не мог бы взять его и бросить тебя. Даже теперь, зная обо всем, я не сделаю этого.

— Нет. С тебя станется. Ты уже бросил меня однажды.

В комнате повисла тишина. Он сделал несколько шагов к двери.

— Откуда я знал, что ты жива и носишь моего ребенка? Я думал, что ты погибла.

— И почему же ты так думал? — спросила Морин, не скрывая сарказма. — Не потому ли, что сам добивался этого, готовя заговор против моего отца?

Джулиан схватил ее и прижал к груди.

— Я ошибся. С тех пор я не переставал жалеть об этом. Увы, никому не дано повернуть время вспять и изменить прошлое.

Он закрыл глаза, и Морин увидела, как его лицо исказила гримаса боли.

— Почему ты не сообщила мне? — Джулиан резко оттолкнул ее. — Я бы нашел вас. Я бы помог. — В его требовательном тоне была злость. Сколько лет потеряно по ее милости!

— Ты хорошо помог мне, — сказала Морин. — И почему я должна была ставить тебя в известность? Я не доверяла тебе. — Она сделала паузу. — И до сих пор до конца не доверяю.

Она прошла к единственному в комнате подсвечнику. Темнота лишала ее решительности. Казалось, что вся комната наполнена его гневом, от которого Морин трудно дышать.

Она зажгла тонкую свечу и, плотнее запахнув одеяло, обернулась. Его лицо казалось высеченным из камня. Губы были непреклонно сжаты, а глаза… Она никогда не видела, чтобы их зелень была так холодна и неприступна.

Но когда она шагнула ближе, его застывший взгляд дрогнул, а плечи бессильно опустились.

— Что с тобой?

Она дотронулась до щеки.

— Пустяки. Я поскользнулась.

— Ты?! — Он усмехнулся. — Да ты в жизни не падала!

Морин отвернулась, не выдержав его испытующего взгляда.

— Я давно не была на берегу, вот и потеряла равновесие, — бросила она через плечо.

— Рини! Я никогда не поверю в это. В нашей жизни больше не должно быть никакой лжи. — Джулиан приблизился к ней и, убрав ее руку, осторожно коснулся синяка. — Кто это сделал?

Морин отдернула голову.

— Ты знаешь кто.

— Почему ты не послала за мной? Почему не сообщила? — Его заботливый тон еще больше разозлил ее.

— Если бы ты не исчез на четыре дня, я смогла бы тебе рассказать.

— Ты подумала, что я бросил тебя?

Морин пожала плечами, все еще не глядя на него.

— А что я должна была думать? Ты обещал прийти и не пришел. Мои выводы основывались на опыте.

Джулиан подошел к ней вплотную.

— Рини. — Его слова зазвучали у нее над самым ухом. — Неужели последние дни ничего для тебя не значат?

Морин боялась проговориться, что сильно изменилась за последнее время. Ей не хотелось мириться с этой переменой.

— Не знаю, — медленно произнесла она. — Но что я должна была думать? Я повсюду искала тебя. Хотела предупредить.

Морин снова отвернулась.

— Хотела предупредить? С какой стати, Рини?

— Это не то, что ты думаешь, — ответила она, раздраженная его иронией.

— Тогда чем обязан такой заботой?

Она отстранилась и встала с противоположной стороны кровати. Это узкое ложе было сейчас шире, чем когда-то полоска воды между «Судьбой» и «Забытой леди».

— Я в полной зависимости от тебя. Ты обещал освободить мою команду и вернуть корабль. Я настаиваю на этом, Де Райз. Это малая толика того, что ты должен сделать для меня.

— А что ты должна мне за то, что прятала нашего сына все эти годы?

Она горько рассмеялась:

— Этан мой. С той минуты, когда ты вычеркнул меня и все связанное со мной из своей жизни, он только мой.

Морин почувствовала себя увереннее. Если Джулиан собирается забрать у нее сына, то его ждет разочарование.

— Я не гнал тебя, Рини. — Джулиан наклонился к ней. — Ты сама ушла.

— Да. Но сначала оставила маленькое напоминание о себе, — выпалила Морин и сжала рукоятку кинжала.

Выпрямившись, он потянулся к вороту сорочки.

— Не хочешь взглянуть?

Он начал медленно расстегивать сорочку. В его глазах появился хорошо знакомый Морин блеск.

Ее ноги предательски задрожали. Морин прекрасно помнила его загорелый мускулистый торс и сбегающую вниз темную дорожку.

Тряхнув головой, она отвернулась.

— Нет, спасибо. Судя по тому, что ты жив, я промахнулась. Я целилась в сердце.

Морин снова подняла на мужа глаза, досадуя, что ее собственное сердце так гулко стучит. Желая пошатнуть его уверенность в том, что у них есть общее будущее, она произнесла излишне резко:

— Как я не поняла тогда, что не смогу попасть в сердце? У тебя его просто нет.

Джулиан тяжело вздохнул.

— Сколько ты собираешься казнить меня, Рини, за то, что случилось тогда? Еще восемь лет? Или восемьдесят? А может быть, вечно?