Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты

В эти дни я слышу много подобного в афроамери-канских районах, это откровенное признание, что ситуация в центральных районах выходит из-под контроля. Иногда разговор переходит к статистике — уровню детской смертности (среди бедных черных американцев такой же, как в Малайзии) или безработице среди черных мужчин (согласно данным, в некоторых районах Чикаго без работы более трети), числу черных мужчин, которые имеют вероятность в какой-то момент жизни столкнуться с системой уголовного правосудия (каждый третий по всей стране).

Но чаще разговор переходит к личным историям, которые звучат одновременно с грустью и скептицизмом "и свидетельствуют о фундаментальном разрушении нашего общества. Учительница расскажет о том, как, бывает, пятнадцатилетний ученик кричит ей оскорбления и угрожает физической расправой. Государственный защитник опишет страшное досье преступника или ту не принужденность, с какой его клиенты предсказывают, что не доживут до тридцати. Детский врач скажет о родителях-тинейджерах, которые не видят ничего плохого в том, чтобы давать своим детям картофельные чипсы, или которые признаются, что оставили своего пяти-шестилетнего ребенка дома одного.

Это рассказы тех, кто не выбрался за пределы установленных историей границ, из черных районов, где живут беднейшие из бедных, где сохраняются все шрамы рабства и насилие сегрегации, впитанная ярость и вынужденное невежество, стыд мужчин, которые не могут защитить своих женщин или содержать свои семьи, дети, которым с младых ногтей внушали, что из них ничего не выйдет, и у которых нет никого рядом, чтобы исправить положение.

Было время, конечно, когда такая глубокая переходящая из поколения в поколение нищета еще могла потрясти нацию, когда публикация книги Майкла Харринг-тона «Другая Америка» или посещение Робертом Кеннеди дельты Миссисипи могли вызвать возмущение и стать призывом к действию. Но не теперь. Сегодня изображения так называемых представителей низших слоев общества сделались постоянной принадлежностью американской массовой культуры — в кино и по телевидению, где их используют как излюбленный контраст для сил законности и правопорядка; в рэп-музыке и клипах, где расхваливается жизнь гангстера — и копируется как белыми, так и черными подростками (хотя белые по крайней мере знают, что для них это понарошку); и в вечерних новостях, где ограбление в центральном районе всегда обеспечивает успех выпуска. Вместо сочувствия наше знакомство с жизнью черных бедняков породило спазмы страха и откровенное презрение. Но по большей части это результат безразличия. Черные мужчины, заполняющие наши тюрьмы, черные дети, не умеющие читать или попавшие в бандитскую перестрелку, черные бездомные, спящие на водосточных решетках и в парках столицы нашего государства, — все это мы принимаем как само собой разумеющееся, как часть природы вещей, как положение, возможно, трагическое но не такое, за которое мы заслуживаем порицания, и уж конечно не такое, которое подлежит изменению.

Общее представление о черном низшем классе — отдельном, далеком, чуждом своим поведением и своими ценностями — также сыграло заметную роль в современной американской политике. Программа Джонсона «Война с бедностью» частично была начата ради того, чтобы отремонтировать черное гетто, и как раз из-за поражений в той войне, действительных и мнимых, консерваторы настроили большую часть страны против идеи «государства всеобщего благосостояния». В мозговых центрах консерваторов возникло утверждение не только о том, что культурные патологии, а не расизм или структурное неравенство, встроенное в нашу экономику, виноваты в нищете черных, но и о том, что такие правительственные программы, как социальное обеспечение, в сочетании с либеральными судьями, которые нянчатся с преступниками, на самом деле еще и усугубили эту патологию. На телевидении кадры невинных детей с вздувшимися животами сменились кадрами с черными погромщиками и грабителями; новости стали меньше уделять внимания черной горничной, старающейся свести концы с концами, и больше «королеве собеса», которая рожает детей, только чтобы получать пособия. Что необходимо, утверждали консерваторы, так это доза суровой дисциплины — больше полиции, больше тюрем, больше личной ответственности и конец социальному обеспечению. Если такие методы не преобразуют черное гетто, то по крайней мере будут его сдерживать и не дадут работающим налогоплательщикам тратить деньги впустую.