Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты

С другой стороны, благодаря огромной работе, проделанной моими помощниками, мне удалось провести значительное количество поправок. Мы смогли добыть средства для бездомных ветеранов, обеспечили налоговые льготы для заправочных станций, продающих топливо Е85. Мы добыли средства на то, чтобы помочь Всемирной организации здравоохранения проводить наблюдения и вовремя предотвращать возможность эпидемии птичьего гриппа. Мы внесли поправку, не допускающую заключения контрактов вне конкурса на ликвидацию последствий урагана «Катрина», и это означает, что фактически больше денег поступит непосредственно пострадавшим от трагедии. Ни одна из этих поправок не преобразует страну, но мне было приятно знать, что каждая из них немного помогла кому-то или сделала закон чуть экономнее, ответственнее или справедливее.

Однажды в феврале я был особенно доволен, так как только что закончились слушания поддерживаемого мной и Диком Лугаром законопроекта, который был направлен на ограничение распространения вооружения и нелегальной торговли оружием. Поскольку Дик был в Сенате не только ведущим специалистом по вопросам распространения вооружения, но также и председателем комитета Сената по международным отношениям, перспективы у законопроекта казались многообещающими. Желая поделиться хорошими известиями, я позвонил Мишель из своего офиса в Вашингтоне и начал объяснять важность законопроекта — начал говорить о том, как переносные зенитные ракетные комплексы могут угрожать коммерческим перелетам, если попадут не в те руки, как запасы стрелкового оружия, оставшиеся со времен холодной войны, продолжают питать конфликты в разных частях земного шара. Мишель прервала меня:

— У нас муравьи.

— А?

— Я нашла в кухне муравьев. И наверху в ванной.

— Понятно...

— Надо, чтобы ты завтра по дороге домой купил ловушки для муравьев. Я бы сама их купила, но мне еще вести девочек на прием к врачу после школы. Сможешь их купить?

— Ладно. Ловушки для муравьев.

— Ловушки для муравьев. Не забудь, ладно? И купи несколько. Ну, мне надо идти на встречу. Люблю тебя.

Я повесил трубку и подумал, покупают ли после работы по дороге домой ловушки для муравьев Тед Кеннеди и Джон Маккейн.

Большинство из тех, кто знакомится с моей женой, быстро приходят к выводу, что она замечательная. В этом они правы — она умная, веселая и просто очаровательная. Она еще и красивая, но ее красота не та, что отпугивает мужчин и отталкивает женщин; это естественная красота матери и занятого работой профессионала, а не отфото-шопленный образ, какой мы видим на обложках глянцевых журналов. Часто, после того как услышат, как она говорит на каком-нибудь мероприятии, или поработав с ней над каким-либо проектом, люди подходят ко мне и говорят что-нибудь вроде: «Знаешь, о тебе у меня очень хорошее мнение, Барак, но твоя жена... просто супер!» Я киваю, понимая, что если бы она была моим конкурентом на выборах, она бы без особого труда победила.

К счастью для меня, Мишель никогда не станет заниматься политикой. «У меня терпения не хватит», — отвечает она тем, кто спрашивает. И как всегда, она говорит правду.

Я познакомился с Мишель летом 1988 года, когда мы оба работали в Чикаго в крупной юридической компании «Сидли Остин». Хотя Мишель на три года младше меня, она была уже практикующим юристом, так как поступила на юридический факультет Гарвардского университета сразу после колледжа. Я тогда окончил первый курс юридического факультета и был нанят в качестве практиканта.

Это был трудный переходный период в моей жизни. Я поступил на юридический факультет, три года проработав в социальной сфере, и хотя мне нравилось то, что я учил, я по-прежнему сомневался в правильности своего выбора. В душе я боялся, что это означает отречение от юношеских идеалов, признание жестокой реальности денег и власти — мира такого, какой он есть, а не такого, каким он должен быть.

Сама идея работы в крупной юридической фирме, так близко и одновременно так далеко от бедного района, где все еще работали мои друзья, только усиливала эти опасения. Но так как долги по студенческим кредитам быстро росли, мне нельзя было отказываться от денег, которые предлагала «Сидли» за три месяца работы. Так что, сняв самую дешевую квартиру, какую только смог найти, и купив три первых в моей жизни костюма и пару ботинок, которые оказались малы на полразмера и из-за которых следующие девять недель я просто хромал, я в начале июля одним дождливым утром пришел в фирму и был направлен в кабинет молодого адвоката, которому поручили руководить моей практикой.

Я не помню подробностей того первого разговора с Мишель. Помню, что она оказалась высокой — на каблуках почти моего роста — и симпатичной, с дружелюбной манерой профессионала, которая сочеталась с ее английским костюмом и блузкой. Она объяснила, как в фирме назначается работа, характер различных групп практики и то, как нужно учитывать подлежащие оплате клиентом часы. Показав мне мой кабинет, она провела экскурсию по библиотеке и передала меня одному из партнеров, сказав, что встретится со мной в обед.