Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты

Он рассказал мне, что пятнадцать лет назад процентов двадцать — тридцать исследовательских программ хорошо финансировались государством. Сейчас же этот процент еле дотягивает до десяти. Ученые и исследователи вынуждены тратить больше времени на поиски денег, а не на сами исследования. Еще одно следствие этого — каждый год сокращается количество перспективных направлений исследований, особенно в высокорисковых областях, которые могут принести наибольшие прибыли.

Не один доктор Лангер заметил это. По-моему, не проходит и месяца, чтобы в мой офис не приходили ученые и инженеры с жалобами на то, что правительство все меньше финансирует фундаментальные научные исследования. За последние тридцать лет федеральное финансирование физики, математики, технических наук в процентном содержании ВНП значительно уменьшилось, в то время как другие страны последовательно увеличивают долю финансирования науки в своих бюджетах. Как справедливо заметил доктор Лангер, уменьшение поддержки фундаментальных исследований прямо связано с тем, что все меньше молодых людей желают заниматься математикой, естественными науками, техникой, — понятно, почему в Китае ежегодно выпускают в восемь раз больше инженеров, чем у нас.

Если мы стремимся создать инновационную экономику, в которой компании, подобные «Гуглу», будут появляться каждый год, необходимо инвестировать в тех, кто будет создавать эту экономику, — в следующие пять лет удвоить финансирование фундаментальных исследований, в следующие четыре года подготовить не менее ста тысяч инженеров и ученых или предоставить новые исследовательские гранты самым способным молодым ученым в масштабах всей страны. Общая сумма поддержания должного научного и технологического уровня за пять лет составит примерно сорок два миллиарда долларов; да, эта цифра впечатляет, но она составляет всего пятнадцать процентов от федеральной программы финансирования дорожного строительства.

Другими словами, мы можем позволить себе делать то, что необходимо. Нам не хватает не денег, а понимания, что это действительно необходимо.

И наконец, еще одна область, в которой инвестиции насущно необходимы, — это энергетическая инфраструктура, потому что именно она делает Америку конкурентоспособной и энергетически независимой. В прошлом война или прямая угроза национальной безопасности не раз заставляли самодовольную Америку больше вкладывать в образование и науку с единственной целью — уменьшить уязвимость государства. Именно это произошло на пике холодной войны, когда СССР запустил первый в мире спутник и американцы испугались, что русские обогнали их технологически. В ответ президент Эйзенхауэр удвоил государственное финансирование образования и создал целому поколению ученых и инженеров такие условия обучения, которые позволили им совершить подлинно революционные открытия. В тот же год было создано Управление Министерства обороны по перспективным исследованиям и разработкам, проводившее многомиллиардные фундаментальные работы, результатом которых стали интернет, штрихкоды, персональные компьютеры. В 1961 году президент Кеннеди запустил государственную космическую программу «Аполлон», что еще больше поощрило молодежь всей страны к выдвижению на передний край науки.

Нынешнее положение дел требует такого же подхода и в энергетике. Трудно не заметить, насколько зависимость от нефти подрывает наше будущее. Согласно данным Национальной комиссии по энергетической политике, если энергетическая политика страны останется неизменной, потребность США в нефти в следующие двадцать лет возрастет на двадцать процентов. В этот же период общемировая потребность вырастет, как ожидают, не меньше чем на тридцать процентов, потому что стремительно развивающаяся экономика Индии и Китая увеличит производственные мощности и выпустит на дороги еще сто сорок миллионов автомобилей.

Наша зависимость от нефти не просто влияет на экономику, но и подрывает национальную безопасность. Большая часть тех восьмисот миллионов долларов, которые мы ежедневно платим за иностранную нефть, направляются в самые сложные регионы — Саудовскую Аравию, Нигерию, Венесуэлу и, по крайней мере косвенно, в Иран. Не важно, что там, в этих странах, деспотические режимы с ядерными амбициями или тихие медресе, которые сеют семена террора среди своих учеников. Они получают наши деньги потому, что нам нужна их нефть.

Хуже того, существует большая вероятность прекращения поставок. В Персидском заливе «Аль-Кайда» вот уже много лет угрожает практически неохраняемым нефтеперегонным заводам; нападение хотя бы на один из крупных нефтедобывающих комплексов, расположенных в Саудовской Аравии, способно вогнать экономику Америки в ступор. Осама бин Ладен лично учит своих последователей «уделять особое внимание нефти, особенно в Ираке и в Персидском заливе, потому что так они быстрее вымрут».