Десант Тайсё

— Политика — наука о возможном. Забвение сей истины, неразумные попытки перейти грань, отделяющую возможное от невозможного, обходятся людям и Родине весьма дорого. Дабы в сложившейся обстановке действовать с минимальным риском, но с максимальной пользой, надо учитывать всю совокупность внешних и внутренних факторов. Тщательно взвесив их, мы с Алексеем Фёдорычем пришли к выводу, что успешно противостоять японцам способен лишь орган власти, в коем будут представлены все политические течения города.

— Здравствуйте... Вы находитесь именно в таком органе и, насколько известно, даже являетесь членами его президиума, — напомнил Костя, потеряв интерес к дальнейшим ритуальным заклинаниям. — Если вы перестанете хотя бы мешать Исполкому, тогда, глядишь, удастся предотвратить многие беды.

Сдерживая раздражение, Агарев горестно покачал облезлой головой:

— Увы, Исполком не годится для подобной миссии. Разве порядочные люди станут уважать власть, которую возглавляют одни каторжники — Никифоров, Проминский, Мельников, Ман...

— Что ж вы по рассеянности забыли про меня? Правда, я сидел всего лишь в обычной тюрьме недалече отсюда...

— И такая власть именуется революционной, законной... О, времена!.. О, нравы!.. Кошмар! — совсем по-сократовски возопил безутешный Агарев.

— Ну и логика... Временное правительство вы признаете законным, а советскую власть, тоже рождённую революцией, считаете исчадием потаскухи демократии. Пожалуйста, извините, почему же мы вдруг незаконнорождённые?

— Пардон, пардон... — оскалился в усмешке Агарев и боднул уже по-настоящему: — Готовясь к захвату власти, вы клятвенно обещали народу мир, хлеб и работу. Позвольте спросить, что вами выполнено?

— Здравствуйте... Неужели война с Германией всё ещё продолжается?

Агарев растерянно осёкся, но Медведев был начеку, торжествующе вострубив:

— Ваш позорнейший мир с Германией получен ценой поражения, равного предательству самой революции! Прозорливый Карл Маркс предупреждал, что социальная революция невозможна в отдельном уезде. Да премудрому Ленину даже Маркс уже не указ! Чем в итоге всё кончилось? Позорнейшим Брестом, где щедрый Ленин выдал генералу Гофману чистый вексель — пусть заполнит по своему усмотрению! Прежде гениальный Ленин утверждал, что столкновение с капитализмом неизбежно. Теперь он толкует, будто оный даст ему возможность собраться с силами для грядущих сражений. Это уже нечто новое в его теории о борьбе классов... И на основе сего ф-феноменального открытия он создаёт чарующую идиллию: под самым носом изумлённого Гофмана пышным маком расцветает могучий социализм!..

Негодование, отвращение передёрнули благоразумного и благородного Медведева. Костя не понимал, как пожилые, солидные люди могли вести себя так несолидно, сводя все свои доводы к банальным демократическим трелям, давным-давно набившим оскомину. Тем временем Агарев оправился от промашки и с таким же сарказмом по-строевому забарабанил:

— Но если взглянуть на его усилия под иным углом... Кумир пролетариата блестяще справился с задачей превращения России в германскую колонию. Тут надо отдать ему должное. Довольный кайзер по высшему разряду оценит заслуги вашего вождя и назначит пожизненным губернатором новой колонии!

Так извратить политику Ленина и опоганить его самого могли только изворотни, привыкшие всех мерить на свой мерзкий аршин. Все возражения были бессмысленными. Сдерживая себя, Костя судорожно теребил пряжку ремня. Отполированный язычок скользнул между пальцами, щёлкнув, будто взведённый курок. Самоотверженные защитники Отечества вздрогнули, охнули, отшатнулись. Презрительно сведя к переносью чёрные брови, Костя процедил:

— Э-эх, вы... Не смею больше задерживать.

— Позвольте-позвольте! — возмутился Агарев, не имея права уйти отсюда с пустыми руками. — Мы ещё не решили главное! Так вот, благодаря вашей политике хлеб для тысяч несчастных в нашем городе превратился в недоступную роскошь. Работа... Своей безумной политикой по отношению к хозяевам предприятий вы освободили рабочих не для, а — от труда. Сейчас лишь увесистый «фомка» является подлинным выразителем пролетарских интересов. Хотя всё-таки нашли классический выход из ахового положения: перевели всех безработных в комиссары. Во, мудрецы!..

Готовно подменив запыхавшегося Агарева, Медведев охотно согласился:

— Д-да-а-а, это воистину гениальное решение!.. Итак, не выполнив ни единого из клятвенных посулов, вы утратили доверие народа. Старую армию вы с присущей решимостью распустили по домам. Новой пока не видно даже в морской бинокль. Кого же вы сейчас в итоге представляете? Вы, Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов? Лишь пустой звук, ибо вам подвластно только это, — небрежно хлопнул Медведев по столу холёной рукой с длинными пальцами аристократа и для полной надёжности авторитетно заключил: — Английский историк Карлейль констатировал: «Все правительства гибли от лжи».