Десант Тайсё

Пётр невольно посетовал, как страх меняет человека. Поблагодарив и пообещав до полночи ещё раз навестить её, друзья разошлись. Арнольд направился в казарму надёжного батальона капитана Кистера проверить настроение солдат, подготовив их к вероятным событиям. По сплошным потокам Пётр тоже поплыл в мастерские. Хлюпая ботинками, завидовал Арнольду, который сейчас преспокойно посвистывал новыми галошами. До чего предусмотрительный человек — теперь никакая простуда ему не страшна.

Балуев строго запрещал во время работы отрываться на митинговщину. Занимайтесь этим сколько угодно лишь после работы. И лишь за пределами территории мастерских. Чтобы ни одна революционная искра не упала на штабеля отменного тёса, доставленного с недалёкой лесопилки Циммермана. Однако эсеров этот запрет не касался. Заместитель Медведева Выхристов собрал в столярном цехе около тысячи сторонников и, рубяще взмахивая рукой, вопил с платформы:

— Аг-га, довосставались! Донатравливали рать на рать! Доуглубляли революцию до саженной глуби! Накануне того исторического дня, когда в Учредительном собрании должен был прозвучать голос народа, безумные ленинцы подняли очередной мятеж для захвата Петрограда! Что ж, они там сами выбрали-таки свой позорный жребий! Но почему из-за них должны тут страдать вы и ваши дети? Ведь именно из-за этого гадючьего гнезда сегодня закрыта китайская граница! Город остался без хлеба! Через неделю вас ждут неизбежный голод и мор! Нельзя допустить этого садизма! Пока не поздно, необходимо смести местную тиранию, которая будет в сто крат страшней царской!

На подмогу ему взбирались другие ораторы и тоже вовсю запугивали собравшихся, вдохновляя смело идти на разгром узурпаторов! Смешно было слушать оголтелую белиберду. Хоть бы кто-то из оглашённых кликух на секунду задумался, кого призывают свергать.

Сквозь монолит мускулистых тел Пётр начал протискиваться к платформе, которая неожиданно поехала из цеха. Ораторы суматошно размахивали руками, припадочно извивались, дико приплясывали. Но никто из них не решился прыгнуть с платформы, которую с весёлыми гудками уволок прочь маневровый паровоз, оказывается, подогнанный находчивым Иосифом. Это натуральное обезьянье представление развеселило очень многих. Понятно, стольких же взбеленило. По толпе заходили штормовые волны, готовые превратиться в рукопашные схватки. Горячий монолит потрескался, легче пропуская. Куда?.. Ведь прежняя трибуна исчезла. Пётр чертыхнулся оплошке и вскарабкался на ближний штабель досок.

— Товарищи! Ваши ретивые ораторы постоянно обвиняют нас, что хотим развязать гражданскую войну. А как называется этот шабаш? Провокационным подстрекательством к такой схватке. Понимаете?.. Вы должны знать, что уже два месяца власть в городе принадлежит Совету, состоящему из таких же рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Именно при их поддержке вам удалось добиться сокращения до восьми часов рабочего дня и сохранения прежнего заработка. Вот кто тот самый тиран, которого вас призывают немедленно свергнуть. Готовы? Валяйте! А кто возглавляет Исполком Совета? Может, окаянный большевик? Нет. Самый именитый в городе меньшевик Гольдбрейх. И он практически всегда поддерживает решения большинства депутатов. Может, вы слышали, что сегодня он объявил себя диктатором, и готовы скинуть нового Лавра Корнилова? Тогда — другое дело. Бог в помощь. Но сначала заставьте его, Медведева с Агаровым открыть границу. Это полностью их затея, разительная для китайцев и губительная для нас. А тогда уже вместе гоните в шею. Теперь о столице. Коль там возникли беспорядки, то наверняка потому, что Херенский опять совершил какую-то мерзость. Может, после Риги решил сдать немцам и Питер, чтобы тоже навели в нём образцовый порядок. Ну, кого это не возмутит? Всё понятно вам? У кого есть вопросы? Пожалуйста!

Говорить пришлось обо всем на свете. Многие знали Петра или вспомнили. Всем было лестно, что простой монтёр стал аж редактором большевистской газеты! Поэтому его слова принимали с особым доверием. Успех выступления был очевиден. Чтобы закрепить его, Пётр поведал о службе на яхте, о встречах с Лениным, о тюрьме и каторге. Люди слушали с раскрытыми ртами, горящими взорами. Прервал Петра лишь полуночный рёв гудка, всех оглушившего тем, что пролетело несколько часов. Захлопали ему только стоящие с краю. Остальные просто не могли поднять руки, стиснутые соседскими плечами. Кто-то шутки ради уракнул. Клич подхватила вся тысяча бывших эсеров.