Десант Тайсё

— Гм, кто мог подумать, что любимый сынок вице-губернатора окажется таким р-р-революционером!.. — всё-таки щипнул его Медведев, только бы оставить за собой последнее слово.

Костя посочувствовал несчастному пошляку, вынужденному так изощряться ради банального фарисейства. Хоть бы пощадил свои седины. Зато Кузьмич, ощерив клыками прокуренные усы, прохрипел:

— Н-ну и сволота... Обязательно плюнет в душу... Без этого сучья жизнь не мила...

— Чёрт с ним... — улыбнулся Пётр, для которого важней было другое — рабочие мастерских завтра же получат расчёт!

Половина из них тут же укатила в Россию. Другие начали искать пристань поближе. Но Кузьмич никуда не тронулся из Голубинки, виновато оправдываясь:

— Владивосток — последняя пуговица на русских штанах... Как же я, член Исполкома, в такой опасный момент брошу свой важный пост? Не могу. Чай, ещё пригожусь тут и с молотом. Ну, приспичит народу пики да сабли против интервентов ковать? Пожалста, вот он я!

Старик молодецки выпятил грудь, пышно прикрытую сединой бороды, и озорно подмигнул посветлевшим глазом. Пётр нежно обнял дорогого батю, предложив пустить остатки американского металла на плуги, бороны и косы, позарез нужные сёлам.

Глава ХI

Революция вытолкнула сюда из России много миллионеров. Город превратился в центральную биржу, заменив столичные. Все частные банки разбухли от прилива капиталов. Появился десяток новых. А Государственный, после расчёта с рабочими Временных мастерских, — пустовал. Никаких подкреплений Петроград не давал. Цепенящая пустота Госбанка была равнозначна банкротству советской власти.

Оппозиционные газеты и несчётные ораторы вовсю накаляли народ, призывая одним дружным ударом избавиться от авантюристов, таких же безмозглых, как царские. Перекрёстки улиц опять превратились в клокочущие митинги. Всё большевики, пытаясь под свист и ор объяснить положение впустую надрывали горло. Наконец ближние улицы не вместили собравшихся бунтарей, которые довольно организованно проманифестировали мимо Исполкома, грозно распевая гимн анархистов:

Пусть чёрное знамя

Всегда осеняетПобеду рабочего люда!

Телеграфный призыв Суханова с Никифоровым к самому Ленину пока ничего не дал. Больше терять время и раскачивать лодку нельзя. Спасти, всё поставив на свои места, мог лишь налог. Вечером у Кости собрались только самые надёжные люди. За дверью кабинета добровольно маялся Проминский, чтобы капиталисты ни слова не узнали раньше времени. Всё тщательно взвесив, решили предложить всем предприятиям и учреждениям Приморья каждого пятнадцатого числа вносить на депозит Исполкома специальный налог в размере одного рубля с человека. При этом ни в коем случае не взимать его с рабочих и служащих. Действующие в крае иностранные фирмы облагались таким же налогом. Услышав на очередном заседании это безумие, возмущённая оппозиция онемела. Пётр воспользовался тишиной, сообщив:

— Скоро приятная для всех нас годовщина. За минувшее время наши богачи не внесли в Народный банк или Казначейство ни копейки подоходного и имущественного налога. Будто революция прежде всего их освободила от почётной необходимости выполнять гражданский долг перед государством. Пожалуйста, сравните цифры. Мизер нашего налога очевиден.

— Боже правый, что я слышу... Председатель Крайкома партии большевиков собственными руками воскрешает царские порядки? Бред собачий! Кошмар! Поз-зор! — заклеймил его Медведев.

И в знак протеста против вопиющего кощунства оппозиция дружно покинула Исполком. Оставшиеся большевики, левые эсеры и беспартийные, тщательно прикинув неизбежные последствия, поддержали мудрое пролетарское решение, которое избавляло от множества проблем. К сожалению, оно немедленно создало новые. Миллионеры не желали расставаться даже с мизером.

Для начала Биржевой комитет предложил директорам банков и других кредитных учреждений в знак протеста прекратить работу. На заседании присутствовали почётные гости — представители японских «Чесен-банк» и «Спеши-банк». Они без обычных экивоков согласились внести необходимые суммы. Стачечный фонд составил шестьсот тысяч золотых рублей, гарантируя полугодовое безделье. Все были почти счастливы: эх, воздадут таким-разэтаким большевикам! Мстительные грёзы близоруких банкиров развеял старый мухомор Исакович, печально спросив:

— Уважаемые господа, неужто вы не видите обычную ловушку? Сейчас японцы не могут сбить с рынка нас потому, что мы ещё достаточно сильны. А вот если мы на полгода прекратим операции, они станут полными хозяевами всей торговли края. Теперь вам ясно, почему они с радостью дают деньги на вашу бузу? То-то ж... Нет, я отказываюсь от комбинации из трёх пальцев. И вообще негоже разбираться в домашних делах при помощи даже очень хороших соседей. Это великий грех...