Десантура

Артем сноровисто подставил ковшичком ладони. Старший Шамриков не спеша, аккуратненько, развернул сверток. Затем - так же аккуратно - оторвал кусочек газеты, сложил его пополам, насыпал в него табачные крошки и, лизнув края, свернул цигарочку. Потом не спеша понюхал ее, глубоко вдыхая...

-Бать... Не томи, а?

-Помолчи. Огонь давай, да?

Сержант Шамриков торопливо щелкнул немецкой зажигалкой, подаренной ему старшиной Шамриковым перед выходом бригады в котел.

Дядя Вова глубоко затянулся... Раз... Другой... Потом протянул самокрутку сыну.

-Бля... Хорошо-то как... - дымом промолвил... Именно промолвил, не сказал, не крикнул, а промолвил, почти шепотом тот. - Аж голова кругом...

-Жрать небось хочешь?

Артем, ошалело глядя в синее мартовское небо, только кивнул...

-На... - протянул старший Шамриков сыну сухарь. - Последний, Артемка.

Тот, опьянённый долгожданным никотином, лениво стал его грызть:

-Вот оно счастье-то... Бать... - по рукам Артема пробежали иголочки, голова зашумела, пальцы онемели:

-М?

-Почему мне так мало надо? Пара затяжек и сухарь... И я счастлив...

-Блевать не вздумай, счастливый. И чинарик отдай.

-На...

Старший Шамриков осторожно вытащил окурок из рук сына и сделал еще пару пыхов:

-Думать чего-то надо, Артемка. Иначе сдохнем тут и мамка не дождется....

Старшина не успел ответить. По лесу захлопали выстрелы немецких карабинов...

7.

-Я не понимаю, вашего командования, подполковник! - лейтенант встал и нервно заходил из стороны в сторону, цокая сапогами по половицам. - Как можно бросать легкую пехоту, пусть и элитную, в тыл армейского корпуса, ставя такие задачи и основываясь на ошибочных разведданных?

Тарасов молчал, следя за разволновавшимся лейтенантом. Тот остановился и, навалившись над столом, непонимающим взглядом уставился на подполковника:

-Поверьте, я потомственный военный. Мой дед - Альфред фон Вальдерзее был начальником генерального штаба Второго Рейха! Сам Шлиффен был его преемником! Мой отец - был начальником штаба восьмой германской армии, разбившей ваших Самсонова и Рененнкампфа в четырнадцатом году под Танненбергом! Вам, вообще, известны эти имена?

Тарасов ухмыльнулся про себя над каким-то детским высокомерием лейтенанта. Похоже немец и не осознавал своего отношения к русским.

-Мы, герр лейтенант, академиев не заканчивали...

-Что? Я не понимаю вас!

-Но я прекрасно знаю, что вашего батюшку, после поражения на первой стадии операции вместе с командующим генералом Притвицем сняли с должностей. Победу одержали Гинденбург и Людендорф. А вернее, дополнительные два с половиной корпуса, переброшенных из Франции. Не так ли?

Лейтенант онемел от наглости пленного. От наглости и ухмылки.

-Хорошо, - сел фон Вальдерзее. - Если у вас в Красной армии все такие умные, почему же вас все-таки бросили на верную смерть? Без нормального оружия, без достаточного количества боеприпасов, без продовольствия, наконец?

-Герр лейтенант... Можно вам задать вопрос?

Юрген подумал и кивнул:

-Почему ваш корпус цепляется за эти болота, находясь в окружении, имея огромные проблемы со снабжением. Не лучше ли, с военной точки зрения, прорвать кольцо и, соединившись с армией, вывести дивизии. Какова ценность этих болот?

Лейтенант подумал с минуту. Встал. Опять подошел к окну. И, не глядя на Тарасова, сказал:

-Таков приказ. Приказ фюрера. Крепость Демянск - это пистолет направленный в сердце России. Нам приказано удерживать эту крепость до последнего человека.

Тарасов молчал. А немец продолжил:

-Я понимаю вас. Приказ есть приказ. И вы его выполняли до последнего. Но ваши генералы...

-Лейтенант, вы знаете, как вывести из строя танк?

Вальдерзее удивился вопросу:

-Бронебойно-зажигательным по уязвимым местам...

-А лучше всего сахара в бензобак. Придется чистить карбюратор, а это долгая процедура. Правда, и сахар растворится. Вот наша бригада и есть тот сахар.

Лейтенант понял метафору:

-Но ваша бригада растворилась, а наш панцер стоит непоколебимо! - немец с трудом выговорил последнее слово.

'Именно что - стоит...' - подумал про себя Тарасов. А вслух сказал...

**

-Вызывай, вызывай, твою мать... - зло ругнулся комбриг на радиста. Тот покосился на Тарасова.

-Земля, Земля, я Небо... - продолжил он бубнить.

Подполковник отошел в сторону и привалился плечом к сосне. Шел третий день операции. Продукты уже закончились. Люди начали просто падать в снег и не вставать. Их поднимали более здоровые, заставляли идти и идти вперед. Скорость движения бригады упала до десяти километров в день. По расчетам штаба - они уже должны были выйти в район сосредоточения на северо-западную оконечность болота Невий Мох. Со всех сторон клевали эсэсовцы. Они опасались нападать на бригаду. Но стычки случались каждый день. Количество раненых и обмороженных росло каждый день. По расчетам Тарасова - к началу активных боевых действий бригада могла потерять треть личного состава.

Просто потому, что нечего было есть.

-Есть! Есть связь, товарищ подполковник! Передавать радиограмму?

-Нет, блин... Задницу себе вытри! Бегом, мать твою!

И через линию фронта полетела шифровка: