Дешевка

Имоджин до сих пор радовалась, когда кто-то говорил, что находит Алекса привлекательным. Не то чтобы она нуждалась в подтверждении, она и так знала, что ее муж — душка. Ей просто было приятно, что именно она его заполучила, пусть и в результате странного выверта судьбы с участием экс-бойфренда, подверженного наркотической зависимости.

— Да, он такой. Я невероятно везучая женщина, — «Я-б-дала», как сказала однажды насчет Алекса одна поддатая мамаша во время школьного рождественского праздника.

Старенький, в подтеках чего-то неаппетитного холодильник казался Имоджин сокровищницей, полной прекрасных цветов. На глаза попадались то побуревший листик, то подвявший лепесток, но по большей части всё имело вполне товарный вид. Имоджин очень им посочувствовала, потому что срок их годности вышел до того, как они успели встретить свою судьбу, украсив собой чью-то свадьбу.

Имоджин зарылась лицом в магнолии, пьянящий аромат которых напомнил ее первую фотосессию в Новом Орлеане. Они с Молли приехали туда через несколько месяцев после того, как Имоджин перебралась в Америку. Она никогда не видела города, хотя бы отдаленно похожего на этот. Странные ароматы, разрушающиеся старые особняки, причудливая смесь коричневых, белых и черных лиц, звуки джаза, доносящиеся из-за деревьев… это было все равно что очутиться в фильме. Там никогда не прекращался праздник. О боже… а местная кухня! По утрам она ела бенье — пончики из «Кафе дю Монд». От сочетания воображаемого запаха сладкого теста с реальным ароматом цветов захотелось немедленно взять билет на самолет. Сначала она выгребла из холодильника все магнолии.

Когда Имоджин подошла к Элен с «остатками» в руках, та уже снова уткнулась в свой электронный девайс. Девушка осмотрела цветы и сказала:

— Уступлю вам все за четыреста пятьдесят долларов. Еще пятьдесят, и я организую доставку.

Имоджин дала свой адрес и послала эсэмэску Тилли, чтобы та ожидала курьера.

* * *

Ева сидела на диване в кабинете Имоджин.

— Что ты наденешь завтра вечером?

Имоджин до сих пор вздрагивала, когда Ева так фамильярно к ней обращалась. Она знала, что это неправильная реакция, что, будь на Евином месте любой другой человек, который так продвинулся по службе, ей было бы стыдно все еще думать о нем как о подчиненном… но что-то внутри нее до сих пор ожидало, что Ева станет обращаться к ней с той же почтительностью, что и в первые два года их совместной работы. Имоджин не хотелось, чтобы девчонка сидела развалясь на ее диване — платье задрано до самых бедер, длинные ноги посреди комнаты, руки закинуты за голову.

— Я попросила Зака дать мне что-нибудь из его новой коллекции, — ответила Имоджин и уселась, положив ногу на ногу.

— А можно мне тоже?

— Боюсь, уже поздно, но если хочешь, я ему позвоню.

— Он придет на наш прием? Я так его люблю!

— Я пока не знаю.

Ева надулась, прижав тонкую нижнюю губу еще более тонкой верхней.

— Ты не можешь его заставить?

Имоджин засмеялась:

— Я вообще никого не могу ничего заставить.

— Мы можем забанить его на нашем сайте.

— Мы не станем лишать одного из лучших модельеров женской одежды доступа к нашему приложению. Какая нам от этого выгода?

— Кто-нибудь вообще придет? Боже, твоя работа — совершать чудеса. Можешь ты все это провернуть?

«Сколько еще я буду терпеть такое обращение от этой мелкой паршивки?»

— Эта вечеринка войдет в историю как ночь, о которой нельзя забыть. Все будет прекрасно, Ева. Какой у тебя сейчас размер, второй? Дай-ка я позвоню быстренько, тогда нам привезут что-нибудь после обеда, и ты сможешь выбрать наряд.

* * *

Перед сном Алекс повел детей в кино, дав Имоджин возможность свободно расположиться с только что доставленными цветами в гостиной, разложив их вокруг себя на газетах. Тилли велела ей зайти на «Пинтерест» и посмотреть там новый хипстерский тренд #DeliFlowers — это когда составляют композиции из цветов и дешевых покупных стебельков и черенков.

Процесс компоновки букетов становился странно медитативным. Имоджин подбирала их по цвету, потом — по форме, потом находила сочетания цвета и формы, и эти действия подпитывали все ее чувства, заставляя впервые за много месяцев ощутить в себе сильнейший творческий потенциал. Сжав в правой руке букет из белых магнолий, бледно-розовых пионов, ландышей и ромашек, она маникюрными ножницами срезала несколько побуревших листочков, прежде чем туго обмотать стебли черной лентой. Она как раз добавляла в высокую банку для консервирования ветви странной формы и зеленые побеги, когда зазвонил мобильник. Зажав в зубах широкую белую ленту, Имоджин поставила Массимо на громкую связь.

— Дорогая, чем ты занята? — промурлыкал он.

— Составляю композиции из цветов для завтрашней вечеринки.

— Ты ведь знаешь, что для этого можно нанять специально обученных людей?

— А разве не приятнее сделать это самой? — Имоджин знала, что Массимо и без слов поймет, что ее нынешнее занятие каким-то образом связано с Евой.

— Тогда не буду тебя отвлекать. Просто хотел сказать, что мы увидимся завтра в семь.