...Так вот, когда Керн собралась спрятать в шкатулку листок бумаги с текстом, Пушкин неожиданно судорожно выхватил его и попытался уничтожить. И девушке стоило многих трудов выпросить подаренный текст, и с большой неохотой и подозрительностью он его отдал.
И неизвестно, что бы произошло с листочком, если бы она не сохранила этот поэтический шедевр для "благодарных потомков".
Горят рукописи.
Следите, кстати, за вашими рукописями, уважаемый "Достоевский".
Пройдет еще немного лет, и ваш роман, который вы тут скрупулезно пишете, будет выкраден. Скажу даже точно: апрель 1989 года, город Москва, автомобиль "Жигули" восьмой модели, заднее сиденье. Вижу человека, берущего его оттуда, он вас давно и хорошо знает.
Следы романа затеряются, и надолго.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Кинга не знаю, но чем, чем это кончится?!
НЕБО. ВОРОН
Ну, это отдельная история, для другого романа. А нам с вами уж надо довести героев вашей летописи до того финала, что предписала им судьба. Вы готовы к работе? Давайте же, это единственная ваша возможность спастись здесь от безумия и создать сказание.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Да, я знаю и использую ее. Мне иногда кажется, что на меня давит огромный тысячетонный пресс...
И нельзя вздохнуть... и ничто не может мне помочь стряхнуть это сплющивающее страшное ощущение несвободы.
Оно со мной каждую секунду, каждый миллиметр земли, по которой иду сейчас, вопит мне - ты несвободен, ты - пленник... И дабы заглушить вопль, я должен писать, править, размышлять на бумаге. Это и спасает мне жизнь. Погружаясь в рукопись, я словно ныряю в чистый омут: ничего не слышу и не вижу, забываю трагедию своего плена, он становится фактом литературы, но не реальной жизни, сознание так и воспринимает его, и становится несравнимо легче; обманываю себя и спасаюсь...
У каждого здесь, в Зоне, свой способ выживания. Наркотики, работа, мечты, карты - есть целый перечень утех и деяний, дающих возможность уйти от действительности.
Мой способ - не из худших, да и какая разница - худший он или лучший, главное - он делает жизнь вокруг для меня фантасмагорией, ирреальностью, видением. И это помогает сохранить себя, не отупеть, не стать зверем, не пасть в грязь.
Я - голый нерв... как голый провод высокого напряжения. Опасен - не трожь грязными лапами, могу испепелить. Если замкнет - сам могу сгореть.
Но во мне полыхает и летит могучая энергия, которая способна работать на созидание в будущем мире свободы и зажечь кому-то путеводный свет во мраке зла. Я верю, что способен подняться после стольких лет зоны; я посажу свое дерево, воспитаю сына и напишу эту книгу...
НЕБО. ВОРОН
И спасет его эта духовная работа...
"Борись и, умирая - борись!" - сказал ослепший в тайге эвенк Улукиткан и вышел к людям за сотни верст... Это и мое сказание любой живой душе...
А "Достоевский" выйдет из этой проклятой Зоны и останется живым. А это очень много... Это сотни верст пути во тьме...
ЗОНА. БАНЯ. ДОСТОЕВСКИЙ
После ПКТ обязательная баня, этот ритуал неведомо кем заведен в колониях. Выход Воронцова как раз совпал с банным днем, и он отправился со своим отрядом попариться и смыть грязь изолятора.
Разделись... Для вновь прибывших в Зону баня становилась картинной галереей, они долго ходили по ней с разинутыми ртами. Чего только не выколото на телах зэков! У одного карты, скрещенные кости, нож, бутылка с рюмкой и шприц, а ниже предостережение: "Вот что нас губит!" У воров - орлы, тигры, львы и прочий зверинец. Купола церквей и кресты, причем столько куполов, сколько у хозяина наколки было ходок в тюрьму. Бабы и русалки, крейсера и ракеты, олени и змеи, красные вожди с рогами и клыками. Кинжалы, погоны с черепами вместо звездочек, карикатуры на кровожадных ментов в зверином обличье... У Крохи во всю грудь выколота "Сикстинская мадонна" Рафаэля, на ягодицах два черта с лопатами. Только Кроха пойдет, они шустро начинают кидать ему уголь промеж ягодиц. Во всю спину наколка паспортухи, а на нем надпись: "Бог создал вора, а черт прокурора".
У Квазимоды на спине искусно выколот разноцветной тушью храм Василия Блаженного. Кроха давно ревновал эту красивую наколку и опять подвалил к Воронцову поглазеть.
- А хто это был, Василий Блаженный? Это не наш отрядный... Медведев? Он ведь тоже Василий, и Блаженный...
- Ты что, сдурел! - расхохотался всезнающий бич Гамлет. - Этот храм построил сам Иван Грозный и где-то зарыл под ним свою знаменитую библиотеку. А Василий Блаженный был юродивый... бомж, по нынешним понятиям, вроде меня. Ходил босой и раздетый всю зиму с огромным крестом на шее и резал правду-матку царям в лицо. Обладал даром молитвенного прозрения и причислен к лику святых.
- Не загибай, бичара стал святым... Может, и ты метишь туда же? - заржал Кроха.
- Как выйдет, мне-то не потянуть... А вот мастерам, кто воздвиг такую лепоту, храм этот, выкололи глаза, чтобы еще краше где не возвели...
- Айда в парную! - вдруг встрял в разговор сам Кваз.