Десять кругов ада

Кваз замолк, зловеще налился его шрам кровью, повернулся он медленно к капитану, а того уже нет - выскочил в открытую дверь и там прапорщику рычит:

- Заберите эту сволочь! Немедленно!

Увели Ивана. А красный от ярости капитан в своем кабинете долго отыскивал в корзине для бумаг кукиш-мякиш бумажки - вдруг кто-нибудь найдет ее и будет ржать...

Долго жег ее в пепельнице, напряженно смотрел на огонь и, как колдун, повторял какие-то заклинания - смерть ворожил борзому пахану борзой капитан.

ЗОНА. ПАВЕЛ АНТОНОВИЧ. ВРАЧ

Пришлось вызывать в кабинет сразу пятерками. Не любил я работать в одну смену с этим рыжим прапорщиком Шакаловым. Он больше походит на зэка, чем на вольного. И манера поведения разнузданная, и шутки у него дурацкие. Как я понял, ему возиться в мужских членах доставляет большое удовольствие.

Часа за полтора прогнал через осмотр полсотни людей, пришлось с несколькими повозиться. А тут еще как снег на голову этот Соловьев. Смотрю и не верю глазам своим.

- Да у вас, милый мой, никак заражение, - говорю я ему. Член-то у него распух до неимоверных размеров. - Что это? - спрашиваю. А он как воды в рот набрал, молчит.

- Вот это член! Самому Петру Первому на загляденье. Что, в гузло Курочкину залез? Да? - это Шакалов ухмыляется. - А он, значит, выдал тебе газовую атаку в самую тычку. Ну ты и Соловей... Не соловей, Соловей-разбойник.

Я, конечно, не обращаю внимания на его глупые шутки и продолжаю объяснять.

- Придется чистить канал, - говорю и достаю уникальный немецкий ланцет, имеющий тончайшее иголочное основание. - Вставляем его в канал, а затем нажимаем на эту кнопку, и ваш член, милый мой, разлетается на ровные четыре части, как кожура банана. Понятно?!

- У-у, изверги. А после как он срастется?

- Срастется, срастется! Розочкой будет. Бабе твоей на загляденье, смеется Шакалов. - Не ты первый, не ты послед-ний.

- Завтра придете на операцию. Свободны.

Только сейчас я заметил стоящего в углу майора Медведева. Хотел было ему что-то сказать, но он только кивнул и вышел.

Много я грязи перевидел. Тут тебе членовредительство - рук и ног, даже гангрену ног устраивали, но чтоб детородный орган коверкать и портить, это уж слишком. Вот люди, - не люди, а бестолочь одна.

Да, а вот кто по-настоящему поразил меня, так это Лебедушкин. Осмотрел я его, удивился:

- А ты чего такой чистый?

- Да я лучше на пятак свой член порублю, чем засуну его в какую-нибудь грязь.

- Ох и пятаков у тебя выйдет - горсть целая. - это Шакалов смеется, довольный своей шуткой.

Я же лишь смущенно улыбнулся и теплым взглядом проводил Лебедушкина. Что ж, не все еще, видно, испорчены в этой Зоне.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Прибыл этап, и троих осужденных из него распределили в шестой отряд, к майору Медведеву. Он ждал их в своем уже приведенном в порядок кабинете, простоявшем месяц пустым до прихода Василия Ивановича. Предшественник его не любил света, о чем свидетельствовали тяжелые темно-синие шторы на окне: привык работать при настольной лампе, ослепляя ею допрашиваемых, сам оставаясь в тени. Медведев знал эти приемчики - они остались в Зоне со времен ежовщины-бериевщины, когда миллионы невинных людей были превращены в скот и расшвырены по безымянным кладбищам истории. Тяжкое время, и он много думал о нем, но кто знает о том времени истину?

Может, и надо было так, наверху виднее...

Так думал. Так думали и все его одногодки, и те, кто моложе, думали так же. О сталинских временах старались не говорить, будто и не было кошмара тридцать седьмого года, будто случилось это в иной, не в их стране...

В кабинет вошел первый осужденный - субтильный человек, встретишь на улице - примешь за учителя пения, скажем. Только бледность выдавала в нем зэка, отощавшего на тюремных харчах, нервического, колкого. Было ему тридцать пять, осужден всего на год. Статья не редкая, обычная уже - бродяжничество.

- Садитесь, Дроздов, - оглядел необычный для Зоны экземпляр майор, отметив: держится тот с необычной легкостью - артист. - Семья есть или... была?

- Была когда-то, - игриво ответил бич. - Разбитого горшка не склеишь...

- Это да. А лечиться от алкоголизма все ж придется... - покачал головой Медведев, ожидая бурю возражений.

- А это вы напрасно, - вежливо заметил бич. - Думают, раз бродяга значит, алкоголик. Напрасно. А ведь вы человек с опытом... - съязвил он, чуть заметно улыбнувшись.

- Правильно заметили, - подыграл, усмехнувшись такой же понимающей улыбочкой, Медведев, - вы и не похожи на алкоголика. Полечим для профилактики, а? Чтобы выйти совершенно иным человеком...

- А на кого ж я похож? - спросил себялюб Дроздов, кокетничая.

- Сами же знаете... - прищурился, усмехнувшись, майор, не желая ему делать комплименты.

- Знаю, - легко согласился бич. - На бывшего интеллигента, да?

Майор удовлетворенно кивнул.

ЗОНА. ДРОЗДОВ