Десять кругов ада

То, о чем боится думать заключенный Жаворонков, в общем-то действительно случилось, я зафиксировал этот эпизод, свидетелем которого нечаянно стал. Жена его Людмила приехала и пришла на прием к капитану Волкову, просила его как-то помочь в освобождении мужа. Капитан Волков в ответ на это предложил ей разделить ложе... стол в кабинете оперативного работника, на который он подстелил три газеты "Правда" и изнасиловал ее, раз и еще раз, перед уходом. Кстати, я не зря упомянул эти газеты... На моей памяти был случай, когда точно так же поступил с пришедшей к нему женщиной один из "чекистов" в 1940 году, здесь же, в этой Зоне. А чтобы отомстить ему, изнасилованная посетительница написала на него донос - на чем, на чьем, точнее, портрете ее изнасиловали. Она была писательница, к мужу-писателю приехала, потому отобразила этот акт красиво и ярко. Чекиста увезли, расстреляли. Теперь Сталина нет, можно подстилать любую газетку. Волков пообещал много этой женщине, и они даже договорились, сколько еще раз она к нему приедет и сколько еще раз случится меж ними то же самое. Тогда и Жаворонкову будет дарована помощь. Но тут он сам убежал, к этой Людмиле, и молодец, правильно сделал. Но вот история через ее подруг выяснилась, и Жаворонков, насколько я знаю, страстно хочет знать правду.

Кстати, этакие гнусные методы капитан Волков применяет довольно широко. Приезжала - так же тайно - к Лебедушкину его будущая невеста Наташа, и в очередной раз неутомимый сексуальный страдалец, капитан внутренних войск МВД СССР, предложил ей с ним разделить это самое его ложе-стол. Она возмутилась, он пригрозил. Она испугалась, а он пообещал, что сгноит ее жениха.

Информацию о паскудстве капитана Лебедушкин получил через тайное письмо, в открытую об этом случае Наташа писать боялась, а передала через цензора по кличке Пятнадцатилетний Капитан, и Володька узнал о приставаниях к своей невесте. И очень сильно расстроился, и стал планы мщения сочинять. Могли бы они даже воплотиться, не приди ему телеграмма о смерти матери.

ВОЛЯ. МЕДВЕДЕВ

А что я мог сделать?!

Выпуск заключенного на волю на похороны - это из разряда желаемого. Говорят об этом много, но на моем веку случаев таких было всего два, по разрешению Москвы. Говорят, где-то в Швециях это практикуется, но мы же не Швеция...

Но это надо, прошу заметить, так себя зарекомендовать, так зарекомендовать...

Конечно, у Лебедушкина не было ни одного шанса, не тот это случай, чтобы всерьез воспринимать эту слезную просьбу... Я и не пошел к начальнику колонии; что я скажу - прекрасный зэк Лебедушкин, давайте отпустим его на недельку на волю... Бред. Он же от такого предложения на стенку полезет.

И потом, как бы ни божился этот Лебедушкин, и даже если представить, что Львов с моей подачи сошел с ума и отпустил его на похороны, я до конца не верю, что он вернулся бы...

Ну, он начал пугать тут меня - убегу, мол, еще пожалеете. Я совсем рассердился, сейчас, говорю, запру в изолятор, там побегаешь по кругу. Иди гуляй. Обиделся, и понятно - мать... но что я сделаю?!

Я, что ли, его сюда посадил?! На себя надо обижаться...

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

В общем, сделал я это... написал письмо.

Здраствуйте, Надя!

Не я вас не знаю не вы миня. Вместе с тем я пишу вам. Почему, вы спросите? Я прочел статью в журнале, где написано, что вы ветеринарный фелшер. Значит, вы лечите животных.

Но задаю вопрос. Можна ли лечить бычков и телят если рядом есть больные взрослые люди? Можно? Я не в примом смысле. Бывает, душа болит больше чем рана. Конечно я не больной, не хромой, не косой.

...Здесь я надолго задумался: может, зря так говорю - не косой? А ведь косой же, почти. Но решил ее не пугать, оставил так, как написано... Другое добавил:

Высок, немного урод. Лицо распаласовано шрамом. А все ж болен. Ноет она у меня, душа. Обокрал я ее, лишил красоты жизни, которая есть у вас я вижу на фото. Возможно вы замужем и имеете детей и это письмо вас огорчит или оставит равнодушной. Если я ошибся, то простите за правду, я рад. Человеческое чувство это море и поверьте мне мужику не видавшему женщины два десятка лет, что если оно созревает столько лет и взрывается во внезапно увиденной фатографии, то здесь есть над чем задуматься. Об себе много говорить не буду. Женат не был. Алиментов не плачу. Женщин видел в основном на фатографиях. Попросту говоря, никогда никому не писал. А тут увидел вас, прорвало. Не пугайтесь, я не волк и не убийца. Скажу, что мне сорок шесть лет. Из них двадцать шесть в изоляции. Я попросту стал скитаться по лагерям, а на воле был всего один год. Хвалить себя не буду, скажу одно, не пью так как неволя и особо не разопьешся. Деньжата скоплены. Сам работящий. Ответите буду рад, даже если это и трудно сделать. Неизвестность страшнее отрезвляющей правды. Если есть муж дайте почитать ему письмо. Не стесняйтесь он поймет не обидится, если он мужик. И запомните что я не какой-нибудь забулдыга и хулиган, пишущий ради красного словца. Раз написал, значит не мог не писать.