Десять уроков для ведьмы

«М-да… Это уже не потерянные навыки, это настоящая деградация, – покачал головой Эдгертон, глядя ей вслед. – Но почему служанка так перепугалась, когда я упомянул Шарлотту? До того момента она хоть и неохотно, но слушала».

Сообразив, что ждать, пока из особняка появится кто-нибудь еще, можно до утра, Стефан ругнулся и свернул в переулок. Полковник строился с размахом. Дом был окружен обширным садом, да и служебных построек хватало. Пришлось поплутать в тупичках и подворотнях, прежде чем показалась стена, за которой располагались конюшни и задний двор. Тут никаким привратником и не пахло.

Мужчина подгадал подходящий момент, когда на узкой улице никого не было, подпрыгнул, подтянулся и почти бесшумно перемахнул высокий забор. Темная громада особняка с редкими пятнами освещенных окон недвусмысленно подсказывала, что хозяева дома, но гостей не звали.

– А гости сами пришли, – тихо фыркнул Эдгертон. – Будьте так любезны – не встречайте.

Осторожно, пережидая редкие встречи с припозднившимися слугами в густой тени живой изгороди, Стефан пошел к дому. К счастью, любвеобильная Оливия, к которой теперь он не желал подходить и на пушечный выстрел, еще на заре знакомства поведала ему о расположении комнат.

При всем нетерпении он потратил какое-то время, рассматривая окна и высчитывая, какое из них должно принадлежать Шарлотте. Нужное по его расчетам окошко приветливо светилось тусклым оранжевым светом. Как, впрочем, и несколько соседних.

«Значит, я прав, и она никуда не уехала? Интересные дела творятся», – проворчал себе под нос Эдгертон, подходя к стене и пробуя на прочность толстые плети плюща.

О том, что в темноте вполне мог ошибиться и после всех усилий оказаться в «комнате отдыха» Оливии или вообще ввалиться в спальню к полковнику Матсусу, Стефан старался не думать.

Наконец он ухватился за узкий карниз и, подтянувшись на руках, тихо постучал в стекло. Никто не отозвался. Стефан покосился на ближайшее освещенное окно, за которым то и дело мелькала какая-то массивная тень, и постучал снова, чуть громче. Из комнаты донесся невнятный возглас, а потом появился тоненький, словно невесомый силуэт.

«Ну, по крайней мере, это точно не полковник», – отчаянно подумал Эдгертон, когда оконная створка распахнулась, на сантиметр разминувшись с его ухом.

Глава 12

Шарлотта остановившимся взглядом смотрела в закрытую створку двери, не замечая, как превращает в клочья подвернувшийся под руку платок.

Только что в очередной раз попробовала поговорить с дядюшкой, но попытка провалилась, даже толком не начавшись. Девушка обнаружила, что ее банально заперли. На стук и крики отозвалась только горничная и испуганным голосом сообщила, что «господин полковник сильно гневаться изволил и открывать не велел».

Девушка хотела возразить, попытаться убедить служанку проводить ее к дяде или хотя бы позвать сюда его самого, но за дверью уже слышались удаляющиеся шаги. Она напряглась, чтобы постучать снова, если потребуется, даже ногой, но новая мысль заставила ее замереть на месте.

Спальня Оливии находилась сразу за стенкой. Представив, как будет веселиться зловредная тетка, прислушиваясь к звукам униженного спора с прислугой, девушка отошла от двери.

Шарлотту часто называли наивной, но дурочкой ее не мог назвать никто. Во время вынужденного бездействия она вспомнила и злобные взгляды Оливии и предостережение в голосе Стефана, когда разговор зашел о тетке. Догадаться, кому Шарлотта обязана внезапным и совершенно беспричинным гневом дядюшки, не составило труда.

«Хотя почему беспричинным? – закусила губу Шарлотта, присев к столу. – Оливия заботливо придумала достаточно вескую причину. А то, что причина надуманная, дяде, конечно, неизвестно… Что же делать?!»

Она взяла перо, выдернула из письменного прибора почтовую карточку и тут же в сердцах швырнула ее обратно. Даже из комнаты выйти не удалось – как тут отправлять почту?

На глаза то и дело наворачивались слезы. Хотелось зарыться в подушки и разрыдаться. Или хотя бы, словно в детстве, спрятаться под одеялом и помечтать, как придет прекрасный принц и защитит от несправедливого мира. Вот только прекрасный принц никак не желал замечать своего счастья, и ждать от него помощи сейчас было по меньшей мере глупо.

– Оно и к лучшему, – покачала головой Шарлотта. – Еще только не хватало, чтобы Оливия поделилась своими лживыми россказнями с герцогом. Тогда мне даже Стефан не поможет вернуть его расположение. Хотя как было бы красиво…

Девушка попыталась отвлечься, представив себе такое спасение, но думать о герцоге почему-то не хотелось. Вместо этого в мыслях упорно всплывал образ Эдгертона: «Стефан… Он наверняка уже приходил… Но что ему сказали? Что он подумает?»

Шарлотта запустила пальцы в волосы, потирая ноющие виски и окончательно превращая в руины остатки прически.

«Стефан наверняка решит, что я опять о нем забыла. Или того хуже – передумала помогать с ритуалом. Как же он теперь…»