Детектив Франции Выпуск 2

— Роки, когда же вы наконец решитесь признаться мне в любви?

— Никогда, Мона… Я не хочу видеть вокруг себя тысячи несчастных женщин.

Она, должно быть, немного выпила: обычно она не так настойчива. К счастью, к нам направлялись Кларк и Берил, и мы сменили тему разговора. Гамильтон, хозяин заведения, только что уселся за рояль. Как и все толстяки, он с необычайной легкостью касался клавиш, и, слушая его игру, я смеялся от удовольствия. Гари пошел танцевать с Берил, а я только было собрался пригласить Мону, как Лэйси перехватил ее. Когда Гамильтон начинает играть, я готов танцевать с любой девицей: его музыка действует на меня как электрический ток. Оглядевшись по сторонам, я увидел своего спасителя. Этого кретина Дугласа Тфрака. Позже я еще расскажу вам о нем, а сейчас я бросаюсь на девицу, с которой он пришел, и увлекаю ее на танцевальную дорожку.

Она неплохо сложена и хорошо танцует. Только без шуток… Она уже начинает слишком сильно прижиматься ко мне.

— Полегче! — говорю я ей. — Я дорожу своей репутацией.

То, что я сказанул, конечно, несколько грубовато, но с такой физиономией, как у меня, простительно. Она слегка улыбается и ослабляет хватку. Но стоит только посмотреть, как она виляет кормой, — сразу ясно, что у нее в башке.

— Жаль, что это не самба, — отвечает она, ничуть не обидевшись.

— Почему же? — спрашиваю я. — По мне, так и эта музыка неплоха.

— Когда танцуешь самбу — совеем другая атмосфера, — отвечает она. — А эта музыка все — таки какая — то прохладная.

Дети мои, если она называет это прохладной музыкой, я бы поостерегся танцевать с ней самбу. Черт возьми, надо же что — то предпринять. Я все — таки посильнее, и мне удается оторвать ее от себя. Теперь мы танцуем на расстоянии вытянутых рук. Нельзя же, право, посвятив жизнь спорту, плясать с куклами вроде этой. Это вещи несовместимые. А я предпочитаю спорт. Превыше всего.

Она покусывает нижнюю губу, но все же продолжает улыбаться. Кажется, ее невозможно задеть. На днях я приклею фальшивые усы и смогу спокойно ходить на танцы.

Гамильтон прекращает игру. Я отвожу девицу к ее законному владельцу Дугласу Тфраку. Что касается самого Дугласа, он достоин подробного описания. Это — высокий курчавый блондин с огромным, вечно растянутым в улыбке ртом. Он очень молод, пьет как лошадь и работает кем — то вроде журналиста. Обычно он пишет в какую — нибудь газетенку одну колонку кинохроники, а все свободное время посвящает произведению своей жизни — «Эстетике кино». Он полагает написать ее за десять лет и выпустить в десяти томах. А в остальном, повторяю вам, он самый что ни на есть натуральный пьяница.

— Привет! — говорит он мне. — Представить тебя?

— Конечно.

— Это — Рок Бэйли, — объясняет он хорошенькой брюнетке, которая только что покушалась на мои чувства. — Санди Лав, — говорит он мне, указывая на нее. — Надежда «Метро Голдвин Майер».

— Рад познакомиться, — я изысканно кланяюсь и пожимаю ей руку. Она смеется — славная, в общем — то, девушка. Надежда «Метро».. Боже мой, если бы я был на месте «Метро», я бы без колебаний сделал ставку на эту крошку вид у нее самый многообещающий.

— Она к тебе неравнодушна, — с обычной тактичностью заявляет Дуглас. Невежества ему не занимать. Мне не в чем ему позавидовать, но я все же ставлю его на место.

— Она сказала это, чтобы отделаться от тебя.

— Вы догадались, — говорит Санди Лав.

И придвигается ко мне. Черт возьми, до чего же надоедливы эти самки. Где это она выискала себе этакое низкопробное имечко — Санди Лав… Странная мысль. Звучит несколько по — деревенски. И совсем, надо заметить, ей не идет. Я просто убежден, что эта девица не удовольствуется любовью только по воскресеньям.

— Потанцуем еще, — предлагает она, так как Лем Гамильтон снова усаживается за рояль.

— Нет, — возражаю я, — кончится тем, что вы меня соблазните, а мои тренировки не позволяют мне предаваться затеям подобного рода. Если хотите что — нибудь выпить, я весь к вашим услугам.

— Тренировки позволяют вам пить? — метко парирует она.

— Ну да, — уверяет ее Дуглас, который не упускает из нашего разговора ни единого слова. — Слушай, Санди, не пытайся обольстить старика Роки. Он неприступен: многие девушки уже пообломали об него свои коготки. Впрочем, ты же знаешь этих спортсменов — у них нет ничего святого. В том, что тебя интересует, никто не сравнится с интеллектуалами.

Это он себя имеет в виду, естественно.

В конце концов я заказываю выпивку. Дуглас тоже. Между делом я танцую с Верил, с Моной и опять с Санди Лав. С ней танцевать забавно, потому что, несмотря на все ее старания, я остаюсь совершенно холодным. Она это поняла, но откровенно продолжает заигрывать. Сегодня я в прекрасной форме и знаю, что большинство присутствующих здесь женщин попались бы на мою удочку. Все — таки приятно иметь смазливую рожу.

— Послушайте, — неожиданно говорит мне Санди Лав.

— Да.

Она прижимается ко мне. От нее хорошо пахнет. Запах ее волос и губной помады гармонируют друг с другом самым замечательным образом. Я говорю ей об этом.

— Да ладно вам, Роки, вы ведь совсем об этом не думаете.