Детектив Галилей

— Видимо, придётся основательно побеседовать с ним, — сказал Мамия, возвращая визитку Кусанаги.

Тот на пару с Югэ наведался в страховую компанию, где работал Нобухико Курита, через два дня после обнаружения трупа. На то, что они не встретились с ним сразу, по горячим следам, имелась веская причина. Выяснилось, что дата на визитке, а именно «двадцать второе», написана не просто так.

Именно двадцать второго июля убитая Таэко Нагацука встретилась утром в кафе со своей живущей неподалёку младшей сестрой. Они собирались обсудить, что подарить отцу в связи с его выходом на пенсию. Сестра со слезами на глазах рассказывала, что, несмотря на неожиданно большое выходное пособие, он мучается оттого, что отныне никому не нужен.

В кафе сёстры заказали своё любимое лакомство — фруктовый мармелад. Входящая в состав этого мармелада фасоль была обнаружена в желудке Таэко Нагацуки во время вскрытия. По тому, насколько она переварилась, было установлено приблизительное время смерти — с часу, когда Таэко рассталась с сестрой, и до трёх часов дня.

Расставаясь с сестрой, Таэко сказала: «Извини, мне пора, ко мне должен зайти один человек». Не был ли тот, о ком она говорила, Нобухико Куритой?

Кроме того, любопытную информацию сообщили сотрудники фирмы, в которой работала Таэко. Она познакомилась с Куритой через посредничество своего начальника, взявшего на себя роль свата. Таэко не выказала интереса, и затея в конце концов расстроилась. Однако так случилось, что в то же время Таэко заключила договор со страховой компанией, в которой работал Курита. И тот, со своей стороны, сделал всё от него зависящее, чтобы она получила как можно более выгодные условия.

По предположению сотрудников, Курита отнюдь не смирился с отказом Таэко и не оставлял надежд каким-то образом добиться её расположения.

В страховой компании девушка за стойкой одарила детективов обворожительной улыбкой. Югэ не стал сообщать, что они из полиции, сказал только, что им необходимо посоветоваться с господином Куритой по одному важному делу. Ничего не заподозрив, девушка попросила подождать и удалилась.

Через несколько минут появился затянутый в строгий костюм невысокий человек с профессиональной улыбкой на лице. Волосы у него были гладко зачёсаны на косой пробор, казалось, даже брови старательно причёсаны. Глядя на его ухоженную кожу, можно было подумать, что он только что принял ванну.

Представившись, Курита выжидающе посмотрел на посетителей. От Кусанаги не ускользнуло, что он как будто смерил их взглядом, оценивая. Хоть на лице у него и застыла улыбка, Курита явно был настороже.

Югэ, улыбаясь, перегнулся через стойку и, приблизив к нему лицо, шепнул:

— Мы из полиции. Нам необходимо задать вам несколько вопросов.

От страха лицо страховщика мгновенно побелело.

Выйдя из здания, они зашли в ближайшее кафе. Когда Югэ сообщил об убийстве Таэко, Курита вздрогнул, заявил, что ничего не знал, и умолял рассказать, как всё произошло. На глаза его навернулись слёзы. «Если это спектакль, — подумал Кусанаги, — то он великолепный актёр».

— Когда вы в последний раз виделись с Таэко Нагацукой? — спросил Югэ.

— Дайте вспомнить, — Курита достал записную книжку. Рука, которой он открывал её, заметно дрожала. — Двадцать первого июля. В пятницу, вечером. Надо было уладить формальности с переоформлением автомобильной страховки.

— В пятницу? Нагацука должна была быть на работе.

— Насколько я знаю, в тот день у неё был выходной.

Это была правда. Косметическая фирма, в которой работала Нагацука, перенесла выходной по случаю Праздника моря с двадцатого июля на двадцать первое, чтобы гулять три дня подряд — в пятницу, субботу и воскресенье. Но, разумеется, тот факт, что Курита знал об этом, вовсе не снимал с него подозрений.

— Точно двадцать первого? Не двадцать второго? — настаивал Югэ.

— Двадцать первого. Никакой ошибки, — сказал Курита, ещё раз заглянув в свою записную книжку.

— Позвольте-ка посмотреть.

— Пожалуйста, — Курита протянул записную книжку Югэ.

Кусанаги заглянул сбоку. В колонке на двадцать второе июля было вписано имя Таэко Нагацуки, но исправлено на двадцать первое. Когда Кусанаги указал на это, Курита нисколько не смутился.

— Первоначально я собирался к ней двадцать второго… Дело в том, что вообще-то мы договаривались на пятнадцатое. Я пришёл пятнадцатого, но не застал её дома, поэтому написал на визитке, что приду вновь двадцать второго, и бросил её в почтовый ящик. На следующий день госпожа Нагацука позвонила и попросила прийти двадцать первого.

В его объяснении не было противоречий, не придерёшься. Но, с другой стороны, предвидя разговор с полицейскими, сочинить стройную историю не составляло труда.

— В вашем календаре, — заговорил Югэ, — днём двадцать второго ничего не значится. Где вы были в это время?

— Двадцать второго? — Курита задумался, прикрыв рукой рот. — В тот день я был в Камаэ.

— В Камаэ?

— Видите ли, — Курита сильно потёр лицо, — накануне я немного перепил и в тот день неважно себя чувствовал, поэтому, посетив утром клиента, остановил машину возле реки Тамагавы и немного поспал.