Детектив&Любовь

Это первое, что пришло ему в голову. И обрадовало. Но, посмотрев на нее — убитую печалью, — он застыдился.

— Извини…

— Нет, он не сбежал. С ним что-то случилось. Беда какая-то. А я не знаю… Я не знаю, что делать и где его искать! Я даже не знаю, с чего начинать, Дима. Помоги мне!

Для него ровным счетом ничего не изменилось, пока она говорила, умоляюще глядя ему в глаза. Он по-прежнему любил ее всем сердцем, презирал ее избранника и понимал, что всю оставшуюся жизнь ему придется жить без нее.

Изменилось одно: свое «прощай», подразумевающее, что они больше никогда не увидятся, Анфиса поменяла на «помоги», и это подразумевало, что они будут иногда встречаться. Возможно, ежедневно. И он будет слушать ее дыхание, вдыхать аромат ее духов, видеть, как она улыбается. Или грустит.

Был ли у него выбор? Нет. Поэтому он не позволил себе размышлять, чтобы не начать сомневаться.

Быстро кивнул и ответил:

— Сделаю все, что смогу.

— Спасибо, Дима!

Она бросилась к нему, обняла за шею, прижалась. Он осторожно положил руки ей на талию, зажмурился.

Все как раньше! Господи, останови время! Пусть все замрет! И Анфиса не отодвинется, не скажет чужим голосом:

— Извини…

Она отодвинулась и извинилась. И смущалась еще полчаса, прикрывая свое смущение слезами по исчезнувшему Никите. Он слушал и кивал, а когда она закончила говорить, спросил:

— То есть ты толком ничего о нем не знаешь, Анфиса?

— Ну почему же не знаю, почему?! Я познакомилась с его родителями. Маму зовут Нина Игнатьевна, отца — Серафим Валентинович. Он познакомился с моими родителями. У нас свадьба через неделю, Дима. О чем ты вообще? — Анфиса широко развела руки с расставленными веером пальцами. — Я знакома со всеми его друзьями! В конце концов, я держала в руках его паспорт, когда мы подавали заявление в ЗАГС. Его паспорт, Дима!

— В который не заглянула и не узнала место его постоянной регистрации. И не выяснила, был ли он женат прежде. — Дима скептически хмыкнул. — К тому же ты не знаешь, где живут его родители, их номеров телефонов. Не имеешь в своей записной книжке ни одного номера его друзей.

— Знаешь что! — резко оборвала она его и соскочила с дивана. — С тобой у нас тоже не на второй день обмен контактами произошел!

— Согласен. — Он строго глянул в любимое лицо. — Но ты тогда не собиралась за меня замуж! И, как оказалось, вообще не собиралась.

— А ты не собирался на мне жениться, вот! — громко выкрикнула Анфиса, отвернулась от него к плите и принялась греметь посудой. Ей вдруг приспичило в два часа ночи сварить кофе.

— Собирался, — оспорил он коротко. — Но не успел. Ладно, давай сейчас не будем об этом.

Надо искать Никиту. Так?

Она кивнула, не поворачиваясь. На огне стояла турка с кофе, и Анфиса наблюдала, как медленно закипает вода, разбухает кофе и осторожно ползет вверх пышная ноздреватая пенка. Она всегда так делала: наблюдала. Ничто не способно было ее отвлечь в этот момент. Не потому, что не любила потом мыть плиту. Просто ей нравилось не опоздать. Вовремя подхватить турку и поднять. И снова опустить и дождаться шустрой пенки. Так она делала трижды, и кофе у нее получался отменным.

Диме всегда было некогда. Он заряжал капсулу, нажимал на кнопку машины и получал на выходе тот же кофе.

Он дождался, пока она разольет напиток по чашкам, и позвал ее в маленькую комнату, где у него было рабочее место. Большую комнату он отвел для них с Анфисой, когда еще они были вместе. В ней было все для удобства: огромный шкаф, телевизор в полстены, широкий угловой диван напротив. Ее туалетный столик, удобное кресло перед ним, и низкий стол был сбоку от дивана. Все органично, удобно, современно. Анфисе всегда здесь нравилось. Так он думал до недавнего времени.

В его маленькой комнате без окна все было лаконично: полки, полки, полки. Книги, диски, умершие ноутбуки, которые он мог бы починить, но руки не доходили. У стены слева от входа — его рабочий стол с огромным монитором. Кресло на колесиках. У стены справа — пухлое кресло, обитое широким вельветом рыжего цвета. Это было его новое приобретение — взамен ее любимого дивана. Его он свез на свалку. Кухонный — еще одно ее любимое место

— пока не тронул.

— Присаживайся. — указал он ей на кресло справа.

Она неуверенно села в него, попрыгала. Вообще-то она в этой комнате всегда садилась к нему на коленки. Мешала ему работать и тащила в кровать. Либо садилась в угол дивана с книгой и читала. Дивана теперь не было. На коленки он ее не позвал. Сел за стол, дернул мышью.

— Давай начнем уже с чего-то, Анфиса. — Он еле успел заменить ее именем привычное «любимая».

— Давай. — Она сидела с выпрямленной спиной, не облокачиваясь. — Никита Ильин. Тридцать два года.

— Дальше? — Он быстро вбил его данные.

— И все…

— Как все? — Дима глянул на нее через плечо и качнул головой. — Город хотя бы наш?

— Будто бы. В социальных сетях он везде писал «Москва».

— Ник у него какой?

— Имя и фамилия, безо всяких там… — Анфиса неопределенно повела рукой.

Дима щелкал кнопкой мыши, перескакивая со страницы на страницу. Прошло пять минут.