Детектив с Лысой Горы

До утра нас охраняла Вероника: заварив какую-то травку, она всю оставшуюся ночь медитировала на полянке у спальной повозки. Как мне удалось уснуть – ума не приложу, вероятно, просто в какой-то момент мозг устает переживать.

Утром свеженьким был лишь один из нас – найденыш. Свое имя он сообщил с видом человека, который им давно не пользовался:

– Меня зовут Станислав, – поведал нам пацан как раз в тот момент, когда мы, испугавшись, что ребенок рискует состариться, так и не вспомнив, как его назвали родители, решили придумать ему имя сами. Станислав тут же превратился в Стасика. Поручив его заботам Анастасии, которая, кажется, готова была при необходимости кормить его грудью, я вновь, взяв с собой Веронику с Глебом, отправился на разведку.

Алехин в мое отсутствие должен был обшарить окрестности, а заодно пополнить наши запасы еды (с водой проблем не было: караванный путь проходил по берегу небольшой речушки).

Хорошо, что есть работа, за результат которой можно быть спокойным. Я уверен, Алехин пошлет на охоту Марата с Ксюхой. Перед этой парочкой будет стоять только одна проблема – смогут ли они доставить всё то, что им удастся подстрелить. В каком-то смысле использование профессиональных военных для охоты нечестно по отношению к природе. Но что ж тут поделаешь – открыть тренировочные лагеря для всевозможной дичи?

Мы нашли второй караван в двух километрах от первого. Радовало одно: в данном случае твердь оставалась твердью. Около пяти сотен живых существ, судя по всему, задохнулись. Обошлось без удавок – вот они спокойно ехали, а вот уже ловят ртами воздух и, так ничего и не поняв, умирают. Не думаю, что самостоятельно я дошел бы до причины их смерти, но, похоже, в курс молодой ведьмы входят познания по определению причин смерти, причем в большем объеме, чем об этом мог бы догадываться еще не так давно детектив Алекс.

Снова птицы и гады не тронули тела, кроме одного, – лежащего в стороне. От этого мало что осталось. Почему этому трупу так «повезло» оставалось только гадать. Несмотря на новый метод смертоубийства кое-что общее вырисовывалось. Жаль, отдельно лежащее тело уже не могло нам сообщить, почему его смерть пришла к нему на расстоянии от каравана. Единственный, кто пытался убежать?

– А ему не откажешь в фантазии. Он что, вообще не повторяется, или это нам так повезло?

Вероника проигнорировала мое наблюдение – она обходила тело за телом, касаясь то головы, то руки… Ни одна вещь не было похищена. Этот караван вез чай и табак. Судя по всему, наш противник, кем бы он ни был, не курил и не пил чай. Золото его тоже не интересовало. Я не настолько брезглив, по крайней мере, уж табачком порадовать гвардейцев точно нужно… У меня хорошая реакция – я успел отдернуть руку. Иначе остался бы как минимум без пальцев: Глеб решил с помощью меча помешать мне порадовать товарищей:

– Майор, лучше не трогать – магия еще не ушла отсюда. Вы же не хотите, покурив, начать задыхаться?

Я не хотел. Я хотел, чтобы подобную информацию мне выдавали до того, как я начну соревноваться в скорости с «мечом».

– Я думаю, здесь специально ничего не тронули, – ведьма наконец-то заговорила. – Возможно, это ловушка. И гораздо более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Поедемте, майор, я хочу еще раз посмотреть на Китайца.

Китаец пришел в отделение за пару месяцев до моей отставки. Время было жаркое, и, мне, сержанту, каждый раз, посылая кого-то из бойцов на разведку, приходилось делать выбор, который можно было объяснить чем угодно, кроме соображений нравственности. Хочешь ты или не хочешь, но на войне – как на войне. Опытных бойцов начинаешь беречь даже бессознательно. Молодых – жалеешь, но лишь в меру – чтобы у них был шанс тоже стать опытными. Китайца я не жалел никогда. Нелюдимый, вечно со своим ножом и деревяшками, из которых он вырезал при любой возможности. Кто-то одежду чинит, кто-то письмо пишет, Китаец – режет. Правда, раздаривал он своих маленьких китайцев (сам он их называл нерусским словом «нэцке»), ничуть не жалея. Постепенно у каждого из нас образовалась собственная коллекция толстых узкоглазых человечков. А Китаец, безжалостно посылаемый мной в разведку, продолжал каждый раз возвращаться. Как-то перед очередной вылазкой я положил себе одну из фигурок Китайца в карман – и вернулся без единой царапинки. Не помню, когда рассказал о своей примете Алехину, но знаю, что теперь у каждого при себе – обязательно есть нэцке-талисман. Хотелось бы верить, что нашим талисманом были фигурки, а не их создатель – потому что этой ночью счастье от Китайца явно отвернулось.