Детективное агентство «Аргус» [сборник]

— С этого момента ты, мама, становишься обладателем пакета акций предприятия «Рапсодия», входящего в состав корпорации «Абсолют»: причем не с сегодняшнего дня, а с прошлого года. Когда заполнишь документы, я отправлю копии господину Степанову с предложением, которое его заинтересует.

— Приятно чувствовать себя рантье, — усмехнулась Анна Николаевна, просматривая акции. — И надолго у меня этот статус?

— Как одежда у актеров: после спектакля сдать в костюмерную… Заполнила? Пиши письмо:

«Уважаемый Илья Семенович! В моей собственности находится пакет акций ОАО «Рапсодия». Я конфликтую с руководством предприятия, поэтому не была приглашена на январское собрание акционеров, внесшее изменения в устав хозяйственного общества. Это — прямое нарушение закона, поэтому прошу поддержать меня в борьбе против Соломатина. Готова рассмотреть предложение о продаже акций. Мои интересы в переговорах будет представлять мои сын Вилкин Валерий Александрович, телефон его офиса 27–79— 00».

Дописав последнюю фразу, Анна Николаевна озадаченно подняла голову:

— Зачем ты подставляешься? Степанов сразу тебя вычислит.

— Вряд ли: он меня не знает, видел мельком.

— Найдется кому о тебе рассказать.

— Инесса? Она гордилась своей порядочностью.

— Какой ты глупый! — вздохнул Анна Николаевна. — То, что отдаляется, рассматривается как потеря. Для женщин реально только сегодняшнее.

Самоуверенно махнув рукой, сыщик отксерил документы, положил копии вместе с письмом в конверт и спустился вниз, к машине. Заехав на главпочтамт, оформил письмо как заказное и позвонил Соломатину, попросив подъехать к кафе.

— Я трачу на вас много времени, а результата не вижу, — недовольно сказал Соломатин, усаживаясь за столик напротив Вилкина.

— Даже Бог трудился над созданием мироздания целых шесть дней, — усмехнулся Вилкин. — А я всего лишь сыщик.

— У нас суд послезавтра, который мы наверняка проиграем, — нервно пожаловался Степанов. — Мои юристы предложили Карайкину крупную сумму, но он отказался: то ли мало предложили, то ли боится.

— Уверен: когда Соломатин расплачивался с судьей первый раз, то процесс передачи денег зафиксировал на видеопленку, — объяснил Вилкин. — Теперь судья у него в пожизненном плену.

— Правильно: как я не догадался?! — раздосадовано воскликнул Соломатин. — Тогда надеяться не на что: в апелляции и кассации у Степанова все схвачено.

— Не будем торопиться с выводами, — успокаивающе произнес Вилкин. — Я хотел бы пообщаться с каждым подозреваемым через покрытое эмульсией стекло: чтобы я его видел, а он меня нет.

— Сегодня не получится: Иванченко по делам в Керчи, а Ванин в суде по трудовому спору с нашим бывшим работником. Да и стекло нужно купить и установить.

— Тогда утром. Будете вызывать по одному и говорить, что выявлен шпион, работающий на Степанова, и нужно его допросить.

— Иванченко и Сорокин могут удивиться и начать возражать.

— Скажете каждому, что только ему доверяете. А чтобы допросы не затягивались, установите на моей половине кнопку звонка, ведущего в ваш кабинет: после моего сигнала будете их забирать и отправлять с поручениями, чтобы между собой не общались.

— Столько хлопот! — вздохнул Соломатин. — Единственная надежда, что у вас что — то получится. Учтите: если с заданием не справитесь, то сделаю все, чтобы вышвырнуть вас из Симферополя. До завтра!

Кивнув головой, Соломатин поднялся и вышел. Посмотрев ему вслед, Вилкин грустно улыбнулся. Обилие денег и власти страшно тем, что вытесняет из сознания все человеческое даже у симпатичных тебе людей.

Заказав кофе, Вилкин не торопясь осушил чашку и, сев в машину, отправился на улицу, где в двухэтажном здании размещалось правление ООО «ТрансСибирь». Изучив подъезд и прилегающие улицы, Вилкин долго сидел в машине, созерцая входящих и выходящих из здания, потом с болью в сердце увидел спускающихся по ступенькам Инессу и Степанова, оживленно переговаривающихся и усаживающихся в «Мерседес», — и понял, что сюда его привело желание увидеть бывшую жену. Включив двигатель, довел машину до набережной и, усевшись на парапете, вспоминал прошлое, пока наступившая темнота не поторопила домой.

— Скажи, Валера, а меры, принимаемые Соломатиным — статьи в газетах, толпа юристов и прочее — защитят от рейдера? — накормив сына ужином, затеяла разговор Анна Николаевна.

— Нет. Они рассчитаны на субъекта правовых отношений, а рейдер — вне их. Он — рыцарь Дикого поля, где царит сила.

— Получается, что с рейдером невозможно бороться?

— Почему же? — задумчиво возразил Вилкин. — Только нужно спуститься со ступеньки закона на ступеньку морали, — что я и делаю.

Заехав утром в агентство, Вилкин загримировался стариком, — причем так удачно, что Соломатин его не узнал и пытался выгнать из кабинета. Когда ситуация разъяснилась, Соломатин провел сыщика в пустую соседнюю комнату и усадил за стеклянную перегородку.

Первым вошел Иванченко: высокий широкоплечий мужчина с уверенными движениями. Усевшись перед непроницаемым для него стеклом, Иванченко с некоторым недоумением посмотрел на стекло и сердито спросил:

— Я вас знаю?