Детективное агентство «Аргус» [сборник]

— Женщина очень взволновалась и сразу уехала — я такси вызвал, — начал рассказывать официант. — Я тоже переживал: не мог понять, что случилось с кошкой. Приехавшие с женщиной двое мужчин у бара допили пиво и вернулись к сидевшему за столом толстячку. Съели салаты; потом толстячок что — то сказал и позвал вторую кошку. Смотрю: они котлеты кошке отдают. Мне не по себе стало, предчувствие нехорошее появилось. Точно: кошка съела котлеты, вздрогнула, изогнулась и сдохла. Мужчины встали и ушли, а я побыстрей запихал кошачий труп в пакет и выбросил, — пока посетители не разобрались в ситуации и не начали разбегаться.

— Толстячок угощал кошку котлетой?

— Кусочком от нее. Остальную часть съел.

— Этот кусочек он дал кошке тогда, когда она доела котлеты, полученные раньше. Правильно?

— Участковому милиции вы только про первую кошку рассказывали?

— Он про нее и спрашивал, — ухмыльнулся Сидоров. — Я и так от хозяина нагоняй получил: непонятно за что!

— Благодарю вас! — отодвинув тарелку с котлетой, сыщик, оплачивая счет, положил на стол еще десять евро и пошел к «Фольксвагену».

Профессор Сергеев встретил Вилкина с улыбкой:

— Вам пора принимать меня на работу: консультантом по загадкам. Что у вас сейчас?

Прочитав принесенную головоломку, профессор задумался:

— Серьезная вещь: оставьте до завтра.

Время до ужина Вилкин провел в библиотеке, изучая материалы по врангелевской армии, — и вышел оттуда в унынии.

— Не хватает информации, — жаловался он Анне Николаевне. — Улагаи был любимчиком Врангеля, лихим рубакой — кавалеристом, не боявшимся самого черта. В первых числах августа 1920 года он во главе десантной армии высаживается на Таманском полуострове, неудержимо идет вперед, громя красных. Пятого августа занимает станицу Брюховецкую, окружив и уничтожив непонятно откуда там взявшийся отряд петроградских чекистов, — и останавливается. Врангель на аэропланах шлет ему приказы двигаться дальше, на беззащитный Екатеринодар, — тогда Северная Кубань оказывается в руках белых, — а Улагай неподвижен. К нему прорываются с Кубани и вливаются в его войска десять тысяч казаков, значительно увеличив боевую мощь, — а Улагай 15 августа отдает приказ об отступлении, переправляется обратно в Крым, где начинает рассказывать Врангелю, что ему мешал начальник штаба, раздутые тылы и прочую чепуху. И тут же подает в отставку и скрывается из Крыма.

— Думаешь: его купили красные? — спросила Анна Николаевна.

— Не состыковывается. Первые годы эмиграции Улагай зарабатывал на хлеб службой в албанской армии, позже руководил цирковой казачьей группой, все годы явно прозябая в бедности. Если учесть, что отступление Улагаевского десанта стало началом поражения белых войск, 15 ноября 1920 года вынужденных убегать из Крыма, то красные должны были заплатить Улагаю бешеные деньги: куда они делись?.. И все — таки что — то там случилось, в станице Брюховецкой, поломавшее судьбу Улагая и — рикошетом — Врангеля…

Ночью Вилкину опять снился сон: в затасканном мундире казачьего сотника он на палубе парохода созерцает алый закат над Босфорским проливом. Третью неделю корабль стоит на Константинопольском рейде: турецкие власти под предлогом опасности чумы объявили карантин. Вода только для питья, моются и стирают одежду соленой водой. Дующий со стороны моря ветер лишь слегка разгоняет запах мочевины, толстым слоем устилающеи палубу. Невдалеке кучка женщин, сняв платья, остервенело давят вшей. Рядом колышутся на волнах остальные корабли врангелевской флотилии. И Вилкин чувствует, как разгорается в нем ненависть к сбежавшему в Европу, не выполнившему обещание человеку…

— Меня начинают пугать твои сны, — Анна Николаевна, разбудив сына, осторожно выдернула из — под него смятую простынь. — Может, обратишься к врачу?

— Пройдет! — отмахнулся Вилкин, преодолевая усталость полубессонной ночи. — Я мало что помню. Корабли на рейде, вонь, вши и я на кого — то злюсь. Что — то мне пообещали и не дали.

— Так поверишь в переселение душ, — озабоченно покачала головой Анна Николаевна. — Прими душ, а я поставлю на стол завтрак.

Чередование горячей и холодной воды и пюре с бифштексом восстановили хорошее настроение сыщика, вернув мысли к предстоящим делам.

— Что скажешь о головоломке? — спросил он Анну Николаевну.

— Она сложнее предыдущих и содержит какую — то ловушку, — поделилась своим мнением Анна Николаевна. — Локо в скандинавских сагах: бог обмана, хитрый и безжалостный. И рядом с ним: славянский Морок, являющийся, с одной стороны, богом лжи, обмана и невежества, а с другой — хранителем путей к Правде, скрывающий за пустой мирской суетой Истину. В остальном не разобралась: надеюсь, что— то добавит профессор Сергеев.

У профессора действительно были новости: