Детективное агентство «Аргус» [сборник]

— Преподнеся Домье неприятный сюрприз, поскольку скандала не получилось, — объяснил Вилкин. — Зато с Коноводовым и Заториным его замысел реализовался: отравив вторую кошку, он убедил их, что Улагина замышляла убийство.

— Котлеты Коноводова и Заторина тоже были отравлены? — недоверчиво уточнила Анна Николаевна.

Вилкин отрицательно покачал головой:

— Слишком рискованно: вдруг кто — то не поверит и съест котлету. Домье не собирался становиться убийцей, его задача: предложить эту роль геокэшерам. Отрезав часть своей котлеты, Домье ввел туда яд, и, скормив кошке котлеты Коноводова и Заторина, бросил ей отравленный кусочек, демонстративно проглотив лежавший на тарелке остаток. Вид дохлой кошки убедил Коноводова и Заторина, что Улагина — убийца, для маскировки отравившая свою котлету.

— Улагина думает, что авторы покушения Заторин или Коноводов, а те такого же мнения о ней! — от возбуждения Анна Николаевна даже привстала со стула. — Выживет тот, кто убьет первым!

— Домье попал в яблочко: через день меня — как компаньона Улагиной — пытается убрать Ангел. Моя смерть готовилась как предупреждение Улагиной: если что — ты труп! Улагину временно щадили: во — первых, она разгадывала головоломки — непосильное для мужчин занятие, во — вторых, у нее есть загадочная вещь, необходимая кому — то из геокэшеров.

— Домье — негодяй! Поступать подобным образом бесчеловечно! — возмущенно заявила Анна Николаевна.

— Он действует в рамках идеологии «Франция для французов», считающей некоренных жителеи страны — в том числе белоэмигрантов — людьми второго сорта, подлежащими изгнанию илиуничтожению. Их готовы терпеть слугами или чернорабочими, но не адвокатами вроде Коноводова, коммерсантами типа Заторина или преподавателями лицея, как Улагина. Стравить этих людей, заставить убивать друг друга, оставаясь в стороне и насмехаясь над их страхом и отчаянием — обычная для этих «патриотов» позиция. На Украине хватает подобных политиков, с лозунгом: «Русский язык — для буфетов и туалетов!».

Полежав часа полтора на диване, Вилкин поехал к Свидлову.

— Отдых в «Сосновой роще» мой родич отработал полностью, — Свидлов протянул Вилкину исписанный лист бумаги. — Продиктовал мне по телефону.

Схватив листок, Вилкин быстро пробежал его глазами:

— Вот оно что: чекисты везли сундучок, наполненный реквизированными на Кавказе и Кубани ювелирными и золотыми изделиями. Отряд полностью уничтожен, судьба драгоценностей неизвестна. Нынешняя их стоимость: около двадцати миллионов евро… Понятно, почему Улагай не выполнил приказ Врангеля.

Спрятав записку в карман, Вилкин с сожалением произнес:

— Выходит, Слащев ошибался, характеризуя Улагая честным человеком. Мать права: не подозревая об этом, красные купили генерала.

Договорившись со Свидловым о дальнейших действиях, сыщик поехал на встречу с Улагиной, думая о том, что генерал, вероятно, не успел вывезти сундучок, передав эту миссию по наследству своей внучке. Окружавший царицу Лебедь нимб начал меркнуть: она хотели найти и присвоить то, что когда — то украл ее дед, — а Вилкин не любил воров даже в самых изящных упаковках.

— Значит, Ялта, — Улагина изучала привезенную сыщиком информацию по головоломке. — Утром туда выезжаем: я всегда хотела там побывать.

— Вы продали текст головоломки? — поинтересовался Вилкин.

— Нет. Встречаемся через час.

— Кроме текста, продайте расшифровку первого слова головоломки, чтобы в Ялту выехали все. Все равно они обнаружат, куда вы отправились.

— «Мы отправились», — поправила сыщика Улагина. — Я *эеду только с вами. И, разумеется, сделаю так, как вы редложили.

Компаньоны замолчали, глядя друг на друга.

— Вы ничего не хотите сообщить/ — спросил сыщик.

Заколебавшись, Улагина задумалась, потом отрицательно покачала головой:

— Возможно, позже… Неизвестно, как вы отнесетесь к моим словам.

— Англичане говорят: «Когда Бог создал время, он создал его достаточно», — медленно произнес сыщик. — У вас оно еще есть.

Пообещав приехать в десять часов утра, Вилкин распрощался. Улагина сидела, размышляя, не пора ли довериться сыщику — умному и порядочному человеку, — без помощи которого явно не справится, — и, ничего не решив, отправилась торговаться с конкурентами.

В тот вечер Надежда долго не засыпала, перечитывая привезенные из дома двухтомные «Записки» Врангеля. Отложив книгу, лежала, вспоминая рассказы матери о деде, умершем до рождения внучки, и возмущалась несправедливостью судьбы, возложившей на нее неженские обязанности перед родом. «Завтра в дорогу!» — вздохнув, выключила настольную лампу и погрузилась в сон.