Детективное агентство «Аргус» [сборник]

Этот сундучок с драгоценностями, отбитый у чекистов, в тайну которого, кроме меня, посвящены два человека… Мне показалось это ниспосланным Богом подарком, выпадающей раз в жизни удачей… И я не пошел на Екатеринодар, испугавшись риска и случайностей войны. Я понимал, что Белое движение обречено, а на чужбине каждый будет выживать в одиночку.

Вы напомнили мне о чести Воина. По этой и по иным причинам я оставил сундучок Иоанно — Златоустовской земле, поручив охранять его человеку, близкому мне только местом рождения.

Дальнейшую судьбу военного трофея решать Вам.

Список драгоценностей прилагаю.

Остаюсь преданный Вам генерал — лейтенант С. Г. Улагай.

31 октября 1924 года".

— Вот как! — задумчиво протянул Вилкин, прочитав письмо.

— А что дальше?

— Находка оказалась неожиданностью: о сундучке дед никогда не упоминал. Я и мама предположили, что, уплывая в сентябре 1920 года пароходом из Ялты, дед оставил где— то или у кого — то сундучок с драгоценностями. Вероятно, в 1924 году дед собрался передать сокровище Врангелю, но передумал, и письмо отправлено не было. Его можно понять: публичное признание в краже опозорило бы не только деда, но и семью.

— Мы долго не знали, как поступить, — продолжала Улагина. — Сокровище принадлежало умершим людям несуществующего государства: захваченные в России, драгоценности хранились в Украине. И мы решили, что имеем на них полное право: в крайнем случае, моральное.

— Разве что моральное, — буркнул Вилкин. — Нынешняя власть, прослышав о сундучке, мгновенно его отнимет, и даже полагающиеся двадцать процентов вряд ли получите. Откуда узнали о кладе Заторин и Коноводов?

— От нашей горничной: она дальняя родственница Заторина. Я и мама слишком много болтали.

— Женщины умеют хранить тайну: но сообща, — согласился Вилкин. Подозвав официанта, он оплатил счет и повез Улагину в пансионат.

— Ждите в номере: вам позвонят Домье или Заторин и сообщат о несчастном случае с Коноводовым, — инструктировал сыщик Улагину. — Сделайте вид, что впервые слышите о взрыве. Поезжайте с ними в больницу к раненому. Будьте готовы к тому, что Заторин и Коноводов, угрожая заявлением в милицию, потребуют у вас половину сокровищ. Соглашайтесь. А я займусь нашими делами.

Провожая глазами удаляющийся «Фольксваген», Надежда вспоминала мамины слова: «Счастье женщины начинается с того, что мужчина перекладывает на свои плечи ее ношу», и думала о непонятном человеке по имени «Валерий Вилкин».

Обедать компаньонку сыщик привез на набережную, в кафе «Челентано».

— Здесь вкусное пиво: в такой жаркий день его обязательно надо попробовать, — объявил он, подзывая официанта. — Поведайте о своих успехах.

— Вы оказались правы, — усмехнулась Улагина. — Отправив Домье, — который то и дело подозрительно на меня косился,

— Заторин и Коноводов пригрозили оставить меня в здешней тюрьме, если я не отдам им шестьдесят шесть процентов сокровищ. После торга согласились на половину. А чем обрадуете вы?

— Я нашел того, кому ваш дед поручил хранить сундучок,

— улыбнулся сыщик.

— Не может быть! — подскочила Улагина. — Как вам это удалось? Когда нас познакомите? Наверное, это очень старый человек?

— Всему свое время, — веско произнес сышик. — Успеете наобниматься с дедовским сундучком. Меня Домье тревожит. Он наверняка послал в газеты восторженную реляцию о ранении геокэшера и теперь очень кстати будет ваш арест, о котором в массовой печати аршинными буквами напишут: «В погоне за призом «Ситоэна» участники готовы на преступления!» Вы над головоломкой не размышляли?

— Нет, — созналась Улагина. — Не до того было. Но…

Надежда задумалась:

— Вчера во время ужина произнесли фразу, — не помню, какую, — объяснившую все. Но ваши пьяные выкрики увели мысли в сторону… Вы часто такой запойный?

— Только в компании красивой женщины, — галантно ответил Вилкин, морща лоб. — Вы правы: что — то было… Но что?

Послеобеденное время компаньонов заняли экскурсии в Ливадийский и Воронцовский дворец. Когда вернулись в пансионат, сыщик предупредил Улагину, что встретятся они только утром, высадил ее из машины и уехал по своим загадочным делам.

Погуляв по парку, Надежда заскучала. В последние дни она привыкла к опеке, к тому, что рядом находится озабоченный ее расположением мужчина, — и когда Домье, позвонив, предложил вместе поужинать, она с удовольствием приняла приглашение.

Зайдя утром в номер Улагиной, сыщик весело спросил:

— Как отдохнули, многоуважаемая компаньонка? Не скучали без меня?

— Пыталась, но не получилось! — лукаво ответила Улагина. — Домье постарался: угощал ужином — в «Белом льве».

— Так, — посуровел лицом сыщик. — Простите за хамский вопрос: после ужина он заходил в ваш номер?

— Вопрос действительно наглый, — сухо произнесла Улагина. — Удовлетворю ваше нескромное любопытство: полчаса мы здесь провели — пили чай. Не забывайте: Домье

— джентльмен!

— И в руках у этого джентльмена был, как всегда, небольшой коричневый «дипломат». И минут на пять, выполняя его пустяковую просьбу что — то принести, вы выходили из номера. Правильно?