Дети ада

Стройная, с пышной грудью брюнетка пришла к ним в модном длинном пальто с меховым воротником, под ним дорогой пушистый свитер, на ногах высокие остроносые сапожки с вышивкой на тугих голенищах, от нее исходил запах дорогих французских духов. Если она и проститутка, то из дорогих, может, даже валютных. Жила она одна в двухкомнатной квартире, работала медсестрой в больнице. Отец и мать большую часть года жили на Карельском перешейке на даче со всеми удобствами. Видно, папочка в застойные времена занимал высокий пост. Бубнова обронила, что он возглавлял Управление по ремонту квартир. Оно и видно: в квартире вся сантехника финского производства, в ванне сверкающий хромировкой смеситель с электронными часами и термометром. Включишь, и он сам наливает воду нужной температуры и выключается, когда все готово. Таких Рогожин еще ни у кого не видел. Даже Бобровников подобным не разжился, хотя любил всякие заграничные штучки.

Людмила Дмитриевна рассказала, что у нее есть друзья из Финляндии, очевидно, рэкетиры засекли ее с подругой в их компании — гости из Суоми часто приглашали Людмилу и ее знакомых в ресторан — были финны у нее и дома на Торжковской улице. Как-то поздно вечером остановили ее у подъезда дома, силком посадили в машину, отвезли на какую-то дачу в пригород и... Тут симпатичная брюнетка замялась, по-видимому, решая про себя, рассказывать незнакомым мужчинам, пусть даже детективам, что произошло на даче или нет? Решила все же опустить подробности и заявила, что рэкетиры — их было трое — заявили, что деньги должны быть им переданы в эту субботу, а сегодня вторник. Где она для них столько «бабок» возьмет? И подруга у нее не миллионерша...

— А подругу тоже... шантажировали? — спросил Иван.

— Она живет в центре, ее не трогали...

— Где дача? — поинтересовался Дегтярев. — Вы сможете нам ее показать?

— Они же почти ночью меня увезли, долго плутали по темным улочкам, да я так перепугалась, что не до запоминаний мне было... — ответила Бубнова. — Ехали по Приморскому шоссе, Лисий Нос или Сестрорецк... Я толком ничего не видела... Вроде бы пост ГАИ перед Лахтой узнала. Этот ужасный тип в пуховике, что сидел рядом на заднем сидении в «Жигулях», всю дорогу приставал ко мне...

— Приставал или... — мягко спросил Иван.

— Изнасиловал прямо в машине, сволочь! — со злостью вырвалось у молодой женщины. — А на холодной даче сразу набросились на меня все трое... Я очень прошу вас прищучить этих ублюдков!

— Не много же вы нам сведений подбросили... — взглянул на своего помощника Тимофей Викторович. — Может, вспомните еще что-нибудь?

Она рассказала, когда и где в субботу должна вручить им деньги, они предупредили, дескать, если она обратится в милицию, то не жить ей и подружке на белом свете. Двадцать тысяч в наше время пустяк, по десять тысяч с носа. Можно долларами или финскими марками по нынешнему курсу. Тогда вообще пустяк... Встреча должна была произойти на стоянке такси у гостиницы «Выборгской» в 23.00. Они проследят, приведут ли девочки за собой хвост. И насчет милиции будут в курсе, у них там есть свои люди... Если накапают, то пусть обе ждут вскоре очень больших неприятностей.

— А почему решили обратиться к нам, а не в милицию? — спросил Тимофей Викторович. Он сидел за письменным столом, а Иван расположился на низком белом подоконнике с горой папок в углу. Бубнова занимала единственное черное из кожзаменителя кресло. Оно было глубоким и стройные ноги молодой женщины в колготках высоко приоткрылись.

— Они же сказали, чтоб мы и близко не подходили к милиции, а про вас ничего не говорили, — с детской непосредственностью заявила Людмила Дмитриевна.

— Но мы оказываем услуги клиентам за деньги...

— Я знаю, — перебила Дегтярева Бубнова. — Мы вам заплатим... — она с милой улыбкой посмотрела сначала на одного, потом на другого. — Надеюсь, вы с бедных девушек много не сдерете?

— Мы вам выпишем счет, а пока внесите в кассу аванс, — решил вопрос шеф. — Мы займемся вашим делом.

Тимофей Викторович, как и Рогожин, особенно не терпел рэкетиров, они оба полагали, что из всех уголовных преступлений этот самый отвратительный! Отнимать у людей, запугивая их, заработанные деньги! Много ли надо для этого ума? И еще у беззащитных женщин. И как правило этим мерзким промыслом занимались молодые, спортивного вида люди, хорошо одетые. О жестокости их ходили по городу легенды: в ход пускали раскаленные утюги, ножи, прижигали руки-ноги, подвешивали головой вниз...

— Уверены, подонки, что бабенки не пожалуются, — сказал Дегтярев. — Так что особенно осторожничать не будут... И хвастаются, что в милиции у них есть свои люди!

— Может, врут.

— В Смольнинском Управлении двоих офицеров милиции поймали на рэкете, — вспомнил шеф. — Вышвырнули с работы и даже не судили. Теперь будут и дальше заниматься своим поганым бизнесом.

— Наглеют, наглеют преступники... — сказал Рогожин.