Дети ада

Два дня назад, когда Рогожин так же ездил по городу за Болтуновым, он был свидетелем такой сцены: тот подкараулил чернобровую красотку возле стоянки такси у метро «Технологический институт», по-видимому, где-то неподалеку она и жила. Более часа они ждали, сидя в машинах. Хорошо еще, что было не холодно. Девушка в роскошной шубе появилась со стороны Владимирского проспекта, в руках у нее фирменный пакет с пластмассовой ручкой, наружу торчал зеленый хвост лука. Болтунов, как черт из табакерки, выскочил из своего «БМВ», подлетел к девушке, проявив несвойственную ему живость, и, жестикулируя, стал что-то горячо говорить. Она молча слушала, красивое лицо ее было пасмурно. Изредка вскидывала на него глаза и тут же опускала их. О чем шел разговор, Иван не слышал, но и так было ясно, что выясняются отношения. Бобровников рассказывал, что Пал Палыч места себе не находил после того, как Соня Лепехина, так звали красотку, ушла от него. Ведь он так хвастался перед всеми романом с ней, повсюду таскал с собою, даже познакомил с Глобовым, мол, и мы не лыком шиты! И вдруг такой удар! От телячьей восторженности он перешел к глубочайшему скепсису. Не давал никому прохода в фирме, останавливал людей в коридорах, долго и нудно толковал, какие нынче пошли коварные девицы, мол, готовы променять достойного, умного человека на обыкновенного спекулянта с «Мерседесом». Он прямо так и говорил, что она променяла его на какой-то поганый «Мерседес»! Александр Борисович утверждал, что Соня Лепехина просто не выдержала этого патологического зануду и сбежала от него. «Мерседес» тут ни при чем. Только на первых порах Болтунов мог пустить пыль в глаза, поразить эрудицией воображение неопытной девицы, но вскоре даже самая тупая замечала, что с таким страшным человеком жить невозможно: он нудил, давил, обволакивал своей болтовней с утра до ночи. Наслаждался своей жертвой, как паук, поймавший в паутину несчастную муху. Он и сам себя любил слушать. Да и в постели — откуда располагал такими сведениями Бобровников? — был примитивен и эгоистичен, думал лишь о собственном удовольствии, мало чего давая взамен партнёрше. В любви был так же расчетлив и холоден, как и в делах. Обе жены сами ушли от него. Жил Пал Палыч в двухкомнатной квартире своей престарелой тети, которая за ним и присматривала. Наверное, и тетя его не выдержала бы, но она была абсолютно глуха. Без слухового аппарата ничего не слышала. Когда племянник заявлялся домой, старушка тут же его выключала и бесконечным монотонным речам Болтунова внимали лишь стены с грязными обоями да книжные полки. Он был ленив и ничего по дому не делал, постель не убирал за собой, обувь и не прочитанные книги валялись на полу, занимали подоконник. Если Болтунову кто-либо звонил, то разговор как правило, затягивался чуть ли не на час. Поэтому ему звонили очень редко.

Вот сколько сведений о Пал Палыче накопилось у Рогожина.

Моросил и моросил невидимый дождь, на шубе и меховой шапочке ей под цвет, Сони Лепехиной, посверкивали крошечные капельки, миловидное большеглазое лицо все больше мрачнело и уже не казалось таким красивым. Болтунов мог убить и красоту. Неожиданно она взмахнула рукой и залепила бывшему любовнику пощечину. Ей показалось этого мало — она еще плюнула ему в бледное, золотушное лицо и решительно уселась в как раз подъехавшее зеленое такси. Пал Палыч напрасно рвал ручку дверцы — Соня успела закрыться изнутри. «Волга», обдав его грязным ледяным крошевом, укатила прочь, а он остался на тротуаре с перекошенным от злобы лицом. Одна щека его побагровела. И тут он удивил Рогожина: подскочил к стоявшему почти на тротуаре «Москвичу» и ногами стал изо всей силы пинать вмерзшие в лед скаты.

Сегодня у Болтунова, по-видимому, какие-то другие планы, вряд ли он станет преследовать Лепехину на глазах мужа. Но тогда зачем так настырно он ездит за ними? Вскоре Иван понял, зачем...

Случилось это возле офиса, где работал муж Сони Лепехиной — Станислав Нильский. «Мерседес» стоял в тупиковом проулке, соединяющемся с улицей Достоевского. Болтунов около часа шнырял рядом, курил у парадных, изучающе поглядывал на окна, на дверях была вывеска: «Фром», советско-германское предприятие. Нильский работал там, если можно назвать работой те несколько утренних часов, которые он проводил в офисе. Воспользовавшись мусоровозом, отгородившим «Мерседес» от окон, Пал Палыч, семеня на коротких ножках, решительно приблизился к сверкающей машине. Или так было неплотно прикрыто боковое окно, или он что-то сделал — Рогожин не разглядел — но Болтунов торопливо прикурил от своей сигареты другую, гораздо длиннее и пропихнул ее в щель между стеклом и хромированной дверцей. Тут же повернулся и скрылся за мусоровозом, оглушительно грохочущим железными баками в тупике.