Дети ада

Ошарашенный Антон молчал. Видно было, как мучительно он размышляет, привыкший к длительной борьбе с равнодушными бюрократами, скупердяями из банков, ненавидящими фермеров колхозниками, он не мог поверить, что все это серьезно. Еще утром он любовно ощупывал грузовик и любовался трактором, мечтая когда-нибудь заиметь такое и вдруг ему без всяких проволочек и хождений по инстанциям предлагают прямо у него на дому! Как же тут не поверить в чудо, Бога? В светлый праздник Пасху? Да Антон все готов отдать миллионеру, лишь бы он дал ему технику.

— Я думаю, Александр Борисович, мы отстегнем, как говорят деловые люди, Антону Владимировичу тысяч сто на первое время, а?

— Не мало будет? — спокойно спросил тот.

— Вы меня не разыгрываете? — ошалело хлопал глазами Антон. Сигарета погасла в его исцарапанных пальцах.

— Не имею привычки разыгрывать людей в серьезных делах, — поморщился Андрей Семенович. Указательный палец нервно скребнул чуть повыше верхней губы.

— Я на все согласен, — радостно выдохнул Ларионов и даже обутой в солдатский ботинок ногой притопнул. — Мне такие предложения только во сне могли присниться.

— Хозяин вы хороший, — улыбнулся Глобов. — А вот бизнесмен никудышный! Мы должны договор составить... — он снова взглянул на Александра Борисовича и тот стал шелестеть в папке листами.

— Контракт готов, остается только фамилии вписать, — сказал он.

— Вы мне все это оставляете, даете деньги, а взамен только подпись? — переводил изумленные глаза с Глобова на Бобровникова Антон.

— Подпись — это формальность, — сказал Андрей Семенович. — Вы ведь теперь будете работать на меня...

— Хоть на черта! — взволнованно воскликнул Ларионов. — Лишь бы мне не мешали, дали развернуться!

— Грех так говорить, — заметил миллионер.

— Прости меня Господи! — сказал Антон. — Вы правы, не нужно Бога гневить...

— Вы потолкуйте с Александром Борисовичем — он автор этого проекта, — сказал Глобов, поднимаясь со скамейки, — а мы с Иваном Васильевичем пройдемся еще раз к озеру... Почему его называют Велье?

Этого никто не знал даже из старожилов, как редко кто помнит, почему их деревня или село называются так, а не иначе. Происхождение Плещеевки тоже неизвестно. Иногда ночью, когда озеро шумит, слышен звучный плеск волн, набегающих на покатый берег, может, потому и возникла Плещеевка? Первый поселенец здесь, возможно, был романтиком, и назвал деревню Плещеевкой? А озеро Велье? В этом есть простор, журчание, даже журавлиные клики...

Небо над головой было густо-синее, лишь вдалеке над бором виднелись перистые разреженные облака. Заработал на том берегу агрегат с молочной фермы. Перехватив взгляд Андрея Семеновича, Иван сказал:

— Молочная ферма с автоматической дойкой.

— Ее можно купить? — задумчиво глядя в ту сторону, спросил Глобов.

— Антон говорил, что ферма убыточная, скотина гибнет, приплода никакого, надои совсем упали...

— Как и везде на государственных предприятиях, — сказал он. — Не умеют люди работать на государство, Не понимают, кто хозяин, кому все это нужно?..

— Я этого тоже не понимаю, — сказал Иван.

— Пусть Ларионов узнает условия, — продолжал Андрей Семенович. — В хороших руках эта ферма заработает. На ее базе можно построить сыроваренный завод, маслобойку...

— Спасибо вам, Андрей Семенович, — тепло сказал Иван.

— За что? — удивленно тот посмотрел на него.

— Вы сделали моего лучшего и единственного друга Антона счастливым человеком!

— Вот страна! — покачал головой миллионер. — Я ведь ничего не дал ему просто так, даром — он за все отработает и еще даст доход. А он, вы, радуетесь!

— Не странная у нас страна, а несчастная, — заметил Рогожин. — Люди хотят работать, выращивать скотину, снимать урожаи, а им мешают, вставляют на каждом шагу палки в колеса! И вдруг вы все ему даете... И рад он не только технике, но и доверию, вере в него, как в фермера.

— Если у него дела пойдут хорошо, а мое чутье подсказывает, что так и будет, мне нужно будет благодарить его. С продуктами в стране все хуже, государственные сельхозартели разлагаются и приносят одни убытки, а такие хозяева, как ваш Антон, могут все поправить. На машине он может доставлять на рынок все свежее, парное. Я думаю, что деньги, которые я вложу в него, с лихвой окупятся. И побыстрее, чем издание какой-нибудь книжки. И он не пьет? — миллионер посмотрел в глаза Рогожину. — Я хочу сказать, не пьяница?

— А разве это не видно?

— Пьяница в деревне — это пустой человек.

— Антон честнейший человек и вы вдохнули в него уверенность в себе, силу, — сказал Иван. — Теперь ему хотя бы три-четыре работника, и дела закрутятся! Я его знаю.

— Работников, говорите? Может, попробуем уговорить моих двух богатырей? — взглянул Глобов на хлопотавших возле грузовика телохранителей. Они прислоняли к открытому борту толстые доски, чтобы скатить вниз трактор. В кузове виднелись и две большие бочки с горючим. Умный бизнесмен и об этом позаботился.

— Пока в деревню из города устремляются дачники и пенсионеры, — сказал Иван. — Молодые, крепкие мужчины еще мертвой хваткой держатся за города. В мутной-то воде сподручнее ловить золотую рыбку!