Дети Антарктиды. Лед и волны

Прилавки были лишены разнообразия: там, где должна была быть пища, в основном, пустовало. То, что было выставлено на продажу, по большей части состояло из подержанных предметов, явно в последний момент приспособленных для продажи.

Матвей вспомнил, что в детстве, когда он оказался на этом рынке, здесь всего было на порядок больше, и это почти сразу после пережитой Адаптации.

Нынешняя же картина лишь удручала.

Внезапно к Арине подбежал мальчишка лет восьми и вцепился в её куртку, жалостливо заговорив на английском.

— Матвей, чего он хочет? Не могу разобрать…

— Ватт он хочет, — вместо собирателя торопливо ответил Вадим Георгиевич, угадав просьбу мальчика без перевода, — надо идти, не будем здесь задерживаться.

Тем не менее, девушка подвернула рукав, вытащила проводок из закреплённого на запястье ваттбраслета и подсоединила его к браслету попрошайки, болтающемуся на его тонюсенькой ручке, после чего пару раз коснулась дисплея.

— Ну, вот, малыш, держи. Немного, конечно, но, чем богаты, тем и рады, — она щёлкнула его по носу.

Мальчишка широко ей улыбнулся и, слегка поклонившись, растворился в толпе.

В ту же секунду впереди послышался шум борьбы. Двое охранников станции повалили на землю мужчину, попутно перевернув лавку с сушёной рыбой, которой он торговал. Практически все проходящие мимо макмердовцы, как по команде, бросились подбирать разбросанную рыбу, пряча её в рюкзаки или под куртками.

Те же редкие жители, которые не осмелились на кражу, либо наблюдали издалека за происходящим, либо спешили поскорее покинуть рынок.

— Что происходит? — спросила Арина.

Матвей прислушался к грозным голосам охранников, которые поднимали на ноги сопротивляющегося изо всех сил продавца, обзывающего своих обидчиков свиньями.

— Ничего, идём, — он не хотел лишний раз попадаться на глаза этим вооружённым людям.

— Какой-то сумасшедший дом, ей-богу, — прошептала Надя.

— Я один заметил, что на станции уж очень много охранников? — задал вопрос Йован.

Матвей решил коротко рассказать группе про зреющий мятеж.

— Это далеко не наша проблема, — заявил спешно Вадим Георгиевич. — Мы здесь проездом и, надеюсь, уберёмся отсюда, как можно скорее. Я уже сыт по горло этой станцией.

От старика так и несло раздражением и неприязнью, хоть это и было вызвано не столько ненавистью к «Мак-Мердо», сколько, как думал Матвей, из-за неожиданно возникшей проблемы с капитаном Лейгуром.

Выйдя наружу и пройдя мимо здания больницы, они пересеклись ещё не с одним десятком вооружённых охранников, патрулирующих улицы.

На пути им встретился пьяный макмердовец, шатающийся из стороны в сторону. Опершись о столб, он тупым взглядом проводил незнакомцев, а затем, громко ругаясь, упал в снег.

— Мы уже рядом с «Берлогой», — обрадовал спутников Матвей, кивнув в сторону пьяницы.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнула Надя.

До их ушей донеслось приглушённое бренчание гитары. Спустя ещё десяток шагов к музыке прибавились и завывания, которые лишь отдалённо можно было назвать пением.

Бар с лаконичным названием «Берлога» находился на первом этаже туристического, шестиэтажного отеля, выглядевшего на фоне составленных позади контейнеров как самый настоящий дворец. Здание до сих пор использовалось по назначению и принимало гостей с других станций, разумеется, за ватты.

От местных Матвей слышал не раз, что в «Мак-Мердо» за бесплатно даже смерти не найдёшь.

Стальные двери в бар резко открылись, и на улицу вывалился мужчина в обнимку с молодой девицей. Оба смеялись до колик и с трудом держались на ногах.

Надя набрала воздуха в грудь, Арина хихикнула, и они все впятером зашли внутрь.

Первое, что встречало посетителей при входе в «Берлогу», — аромат жареной рыбы и варёного мяса поморника, отдающий животу немедленный приказ урчать. Однако эти аппетитные запахи разбавлял совершенно невыносимый смрад горечи, исходящий из странных маленьких пробирок, которые держали в руках все без исключения гости заведения.

Помещение «Берлоги» полностью оправдывало своё название: оно было узким, с единственным проходом между столиками к небольшой сцене и арочным потолком с тремя большими масляными лампами, тускло освещающими пространство заведения. На сцене сидел молодой парень, ловко перебирающий струны гитары, и пел для всех присутствующих задорную песенку:

Был моряк по имени Билл, смелый он был,

В море плыл, за китами гнался без страха и зла.

Однажды он смотрит — кит-гигант, как небо, большой,

«Вот удача!» — крикнул он, отбросив свой буй.

Ой, моряк Билл, что за история с тобой,

Огромный кит проглотил тебя целиком, вот беда, ой-ой-ой.

Но песня твоя живёт в сердцах моряков и волн,

Ты для нас герой, Билл, ты вечно в наших песнях живёшь.