Дети Антарктиды. Лед и волны

Ты скажешь, что после случившегося мне следовало бы надолго посадить этого ублюдка под замок, и дело с концом. Ох, Матвей, старина… Вернись я на три месяца пораньше, я бы так и сделал. Но, увы, во мне взыграла жалость к этому, как мне тогда казалось, человеку. Да и отчасти я понимал его. Сам знаешь мою историю, дружище: мне тоже когда-то не повезло стать вдовцам.

По итогу Лейгур отделался лишь запретом на выход в море и конфискацией на год своего траулера. Кроме того, я велел Кейт не продавать ему выпивку ни за какие ватты. Однако в тот день, когда его обнаружили на месте убийства, от него несло спиртом так, что глаза слезились.

Ну, а после — ты и сам знаешь, что произошло. Я уверен, что всё это время он дурачил нас с ребятами, всячески давая понять, что не намерен мстить. Подобно хищнику, выжидал подходящий момент, когда мы потеряем бдительность, а он нанесёт решающий удар, убив не только виновного в смерти жены, но и за каким-то чёртом маленькую девочку!

Мне тяжело говорить об этом, Матвей, но кровь этой семьи и на моих руках. Моё тщедушие, моя вера в человечность в такое страшное для всего нашего рода время сыграли со мной злую шутку. Я мог бы остановить его так много раз, но не решался.

Надеюсь, что сегодня утром, как только этот подонок почувствует ледяное прикосновение океана, я смогу вздохнуть чуточку легче. Знаю, что это не поможет искупить мою вину, но хотя бы на одного ублюдка в нашем мире станет меньше.

— Где ты их достал? — полушёпотом спросил Вадим Георгиевич. — Тот американец, вроде, говорил, что ношение оружия на станции запрещено?

Надя взяла вторую винтовку, пощупала рукоятку и вынула магазин, внутри которого в мерцающем свете лампы золотом сверкнули патроны. На её лице проскользнула довольная ухмылка.

— Кто ищет — тот всегда найдёт, начальник, — ответил Миша и положил оружие на стол перед боссом. — Особенно в пределах этой станции.

У Матвея ком застрял в горле. Как только этот Миша заикнулся про освобождение капитана (да ещё таким методом), в голове сразу же всплыла беседа с Дэном, произошедшая не более часа назад.

— Вы спятили? — собиратель произнёс это с улыбкой на лице в надежде, что услышанное предложение — это какая-то дурацкая шутка.

Но серьёзное лицо Миши не изменилось ни на йоту, оставаясь таким же хмурым и чуточку рассеянным, словно выдолбленное в камне.

— У тебя есть варианты получше, собиратель? — Миша плюхнулся в кресло и расставил ноги в стороны. — Если да, мы все — внимание.

— Эй, морда прогрессистская, — к Матвею подошёл Йован, слегка выпятив грудь, отчего стал казаться чуточку выше. — Мне с самых первых минут нашей встречи не нравится твой тон. Советую тебе быть повежливее, особенно с моим другом.

— Йован, — попытался утихомирить здоровяка Матвей, но тот отмахнулся, не желая слышать возражений.

Миша лениво поднялся, заставив насторожиться почти всех находящихся в комнате, сделал шаг к Йовану и посмотрел тому в лицо. Встретив прожигающий ненавистью взгляд, прогрессист осклабился и со снисходительной насмешкой произнёс:

— А то что?

— Йован, — Матвей встал между здоровяком и прогрессистом. Зная не в меру вспыльчивый характер своего друга, он прекрасно понимал, чем всё это может закончиться.