Дети Богов и Воинов

Внезапно на скамью рядом со мной плюхнулась Бейвин и зевнула так широко, что мне стало тревожно за ее челюсть.

– Пора в постель? – спросила я.

– Еще нет. Не хочу уходить так рано.

– Понимаю, но у тебя глаза закрываются.

Подошедшая к нам Слойне криво ухмыльнулась:

– Давай пойдем вместе, Бейвин.

– Ты разве не хочешь остаться?

– Нет. Половина мужчин, с которыми я танцевала, уже собирается на мне жениться. Подумать страшно, сколько предложений я бы получила, если бы вела себя учтиво. Какой невыносимый сброд.

– Мужчины такие странные, – хихикнула Бейвин.

– Это точно. – Слойне поцеловала руку сестры. – Ты с нами, Фоула?

Я кивнула, и мы втроем направились к королевскому шатру, обнимая друг друга за плечи, чтобы согреться. Бейвин рассказывала нам о танцах, Слойне – о мужчинах, осыпавших ее комплиментами, и мы хохотали так безудержно, что у меня заболели скулы задолго до того, как мы добрались до шатра.

Дублин, 999 год

Гормлат

Ситрик, Харальд и Гилла ехали по улицам города, сияя широкими улыбками.

Я невольно вспоминала свои первые годы в Дублине, когда в город точно так же возвращались с добычей Амлаф и его старшие сыновья – Рагналл и Глуниарн. Сердце сжалось от странного чувства. Может, это тоска по старым добрым временам? Нет, ничуть. Я ненавидела каждую минуту, проведенную с Амлафом. Тогда в чем же дело? Отчего мне стало так грустно?

В первую очередь Ситрик искал взглядом вовсе не меня. Сначала его внимание привлекла рыжеволосая женщина, стоящая возле кузницы, а затем он устремил взор к королевским чертогам. Он искал Онгвен. Спрыгнув с лошади, Гилла помчался навстречу юной жене, которая уже носила ребенка. Его с головой поглотила молодая любовь, ну а больше всего – надежда обрести сына. Истинного сына Дублина, праправнука великого Амлафа Рыжего и первого представителя нового поколения.

В толпе послышались одобрительные крики, и я перевела взгляд на городские ворота за спинами Ситрика и Харальда. Народ Дублина с торжественной серьезностью встретил возвращение своего короля, но теперь настроение толпы изменилось. На смену благоговению пришли смех и восторженный рев, а это означало лишь одно: в город прибыли новые шлюхи, новые рабы, новые сокровища.

Воины входили в ворота и тащили за собой добычу. На спинах лошадей мертвым грузом лежали мешки, доверху набитые серебром и реликвиями, а позади брела колонна коротко остриженных женщин. Монашки. Лучше бы воины сразу их перебили: жалобные физиономии и бесконечный скулеж непременно придадут победе горький привкус. По крайней мере, так считала я. Мужчины явно придерживались иного мнения. Многие глядели на пленных монашек с похотливыми ухмылками, а некоторые задирали палками подолы их одеяний, чтобы увидеть голые ноги.

Последними в город вошли Малморда и воины Ленстера. Их лошади двигались неспешной рысью, и вскоре я поняла почему. Доннаха, король Ленстера и вождь клана О’Дунхада, с привязанными к седлу руками плелся за лошадью моего брата. Он то и дело спотыкался, а на ногах кое-как держался лишь потому, что лошадь неумолимо тащила его вперед, и король отчаянно пытался не рухнуть ничком на глазах у толпы.

Король Ленстера давно заслужил подобное унижение. Моему отцу это зрелище пришлось бы по нраву не меньше, чем Амлафу.

За грозным и серьезным выражением лица Малморды явно скрывалось желание ухмыльнуться до ушей. Сопровождающие его ленстерские воины тоже маршировали с суровыми лицами. Клан О’Фелан давно ждал, когда их вождь станет королем провинции, и Малморда наконец-то претворил их мечту в жизнь. Ох, как же брату сейчас хотелось улыбаться и хохотать. Когда он проезжал мимо, я видела, как дрожат уголки его губ.

Наконец Ситрик спрыгнул с лошади и подошел ко мне. Я встретила его с распростертыми объятиями.

– Все прошло, как задумывалось?

Он кивнул:

– Как и сказал Шехналл, монастыри почти никто не защищал. Да и Доннаха оказался именно там, где мы поджидали. Повезло: он ехал впереди своего войска, и сражаться пришлось с сотней врагов, а не с четырьмя. Харальд лично сразил пятнадцать человек.

Я взглянула на войско брата. Лицо Доннахи перепачкалось в крови и грязи. Я догадалась, что пленить его стоило труда.

– А что же Малморда? Сколько воинов потерял он?

Ситрик провел языком по зубам:

– Взять Доннаху в плен оказалось сложнее, чем предполагал дядя, но викинги Дублина исполнили свой долг. Правда, пришлось поскорее отступить, пока нас не нагнало остальное войско Доннахи. – Он нахмурился и перевел взгляд на пленника, рухнувшего на колени, как только лошади остановились. – Я не понимаю, почему Малморда не убил старого короля прямо на поле боя.

Сын уже не выглядел таким радостным, как во время торжественной встречи. Я посмотрела на викингов, сопровождающих его, и увидела, что в Дублин вернулись далеко не все наши воины.

– Это того стоило, – заверила я, схватив его за руку. – Теперь Малморда займет ленстерский трон, и остановить два ваших войска не сможет никакой враг.

– Это какой же? Мы подданные верховного короля Шехналла. Я потерял воинов, помогая дяде, а не себе.