Дети Богов и Воинов

– Я чуть не погиб, – огрызнулся Гилла и прижал руку к ране в боку, из-за которой его туника насквозь пропиталась кровью.

– «Чуть». Удобное слово. – Я прижала клинок к его подбородку – к тому же месту, куда много лет назад всадила нож в его отца.

Гилла побледнел, и я толкнула его навстречу Ситрику прежде, чем он успел сильнее заляпать мое платье кровью.

– Возьми с собой эту жалкую двуличную пиявку и всех воинов, которым доверяешь. Я постараюсь убедить Бриана не отбирать у тебя корону. Теперь он – король Леа Мога, и решать твою судьбу предстоит ему, а не Шехналлу.

Ситрик стиснул зубы:

– Я не брошу свой народ. Он сожжет рынок, сожжет их дома, сожжет…

– Но не сожжет их самих. – Я взглянула на женщин и детей, которые уныло глядели на ворота и до последнего надеялись, что их родные и близкие вернутся домой. Ни один король-христианин не осмелится перебить столь жалких беспомощных существ. – Их Бриан пощадит, а вот если доберется до тебя, пока его кровь кипит, ты еще до восхода отправишься в Вальхаллу к Харальду.

Сын потянулся к окровавленному мечу.

– Нет! – настойчиво шепнула я. – Твое время еще не пришло. Это пока не конец.

Фальк схватил Ситрика за руку.

– Пойдем. Двинем на север. Если сегодня ты выживешь, однажды мы вернемся и вновь завоюем Дублин.

Ситрик не двинулся с места.

– Послушай его совета, – вкрадчиво попросила я. – Ты отважно сражался, но Шехналл нас предал. Как иначе объяснить это поражение? В следующий раз мы сразимся с ними на наших условиях. Накажем врагов мечом, и они пожалеют, что решили нас провести. – Заключив сына в объятия, я прижала губы к его уху. – Когда я смогу поручиться за твою сохранность, я пришлю тебе кольцо, подаренное отцом. Если же гонец передаст браслет, знай, что послание ложное.

Грудь Ситрика поднялась от резкого глубокого вдоха.

– Если бы… Если бы только…

– Этого не случилось, – перебила я, не позволяя сыну терзаться мыслями о поражении. – Боги желали, чтобы их развлекли, и ты это сделал. В следующий раз их благоволение достанется тебе. А теперь уходи, пока сюда не явилось манстерское войско.

Холодно кивнув мне, Ситрик направился к кораблям вместе с Фальком и Гиллой. Уцелевшие воины побежали за ними. В сторону лонгфорта хромали даже те, кто едва стоял на ногах: им помогали жены и дети. Некоторые уже были на пороге смерти, но все равно предпочли последовать за Ситриком. Лучше умереть среди друзей, чем с холодным манстерским клинком в животе.

Я взглянула на Фриггу, продолжающую завывать как баньши. Лейф изо всех сил старался утешить мать. Хороший мальчишка и довольно крупный для тринадцати лет. Весь в отца.

– Фригга! – крикнула я. – Пусть Лейф уплывет с Ситриком.

Фригга подняла зареванное лицо, поражаясь, что я с ней заговорила.

– Нет. Он останется со мной.

– Он слишком рослый для своих лет. Манстерцы наверняка решат, что он тоже участвовал в битве. – Я указала на стены, из-за которых уже доносились громкие крики. Враги приближались. – В качестве воздаяния Король Бриан может перебить всех оставшихся в городе воинов. Помнишь, как он поступил с сыновьями Имара? Хочешь в один день потерять и мужа и сына?

Фригга поникла, но все же подтолкнула Лейфа к лонгфорту. На прощанье он поцеловал мать, стиснул челюсть и помчался к гавани.

– Садись на корабль Ситрика! – крикнула я вслед. – Скажи, что я попросила.

Лейф не ответил, но я увидела, что он забрался в лодку с Фальком и Ситриком. Вот и славно. Видишь, Харальд: я сделала для твоего сына все, что могла.

Вопли за стенами становились громче, и я приказала всем женщинам и старикам встать рядом со мной. Мы смотрели на море, провожая взглядами уплывающих мужчин. Они покинули Дублин, чтобы однажды вернуться. А мы приготовились встретить вражескую армию, которая вот-вот войдет в наш город.

Ей не потребовалось много времени.

Как и предсказывал Ситрик, победоносно вступив в город, воины Манстера тотчас подожгли рынок. Я с болью во взгляде наблюдала, как деревянные прилавки исчезают в языках пламени. Враги не пощадили и деревья за стенами города – Торов лес, как его до сих пор называли викинги. Несколько женщин у меня за спиной зарыдали.

Я могла погасить огонь и спасти рынок одним мановением руки. Осмелилась бы я? Малморда отговорил бы меня, но где он сейчас? Если мне все равно придется бежать, почему бы напоследок не уничтожить армию, унизившую моего сына? Я чуяла пламя даже с закрытыми глазами: под веками, на кончиках пальцев. Меня переполняла нетерпеливая, неукротимая сила, однажды познавшая волю, – в ночь, когда погибла Онгвен.

– Гормлат, – позвал знакомый голос.

Я распахнула глаза. Внезапно вражеские воины расступились, и два манстерца подвели ко мне третьего мужчину, то хромающего, то ползущего по грязной дороге. Его длинные темные кудри прилипли к шее, а лицо распухло от побоев так сильно, что левый глаз не открывался.

– Встань, Малморда! – вскричала я. – Не позорься, ползая в ногах у наших врагов, словно животное.