Дети Богов и Воинов

Брат не услышал моих слов – или же просто не сумела его пристыдить. Он тяжело дышал и смахивал кровь, сочащуюся из рассеченной брови. Неудивительно, что Фальк и Ситрик не желали говорить о нем.

Я перевела взгляд на мужчин, сопровождающих пленника. Одному из них явно перевалило за шестьдесят: я не сомневалась, что этот старик и есть король Бриан Бору. После всех рассказов о его деяниях я ожидала увидеть свирепого варвара, но он аккуратно стриг бороду и носил опрятные одежды, пусть сейчас они были заляпанны кровью и грязью.

Мужчина помладше следил за Малмордой, словно голодный волк. У него был серьезный вид и длинные светло-каштановые волосы, а сам он превосходил короля ростом и шириной плеч. Он до сих пор не снял доспехи, так и остался в насквозь пропитанной кровью кожаной тунике. Я подозревала, что кровь принадлежала не ему. Опустив взгляд на его пояс, я увидела два длинных меча в кожаных ножнах. Значит, это тот самый Мурха мак Бриан. Он оказался неожиданно молодым и худощавым. И все же он сразил Харальда и полсотни наших воинов.

Король Бриан схватил моего брата за ворот мантии и сильным рывком поднял на ноги.

– Где Ситрик Шелкобородый? – вскричал Бриан.

Малморда беспомощно задергался, но, к моему облегчению, сумел удержать равновесие.

– Его уже нет, король Бриан, – спокойно ответила я.

– Он умер от ран?

– Нет, его еще не призвали в Вальхаллу.

– Ты ведь ирландская принцесса, верно? – удивился Бриан. – Дочь короля Ленстера. Почему ты рассуждаешь о Вальхалле?

– Потому что это вера моего сына. Он отпрыск Амлафа Рыжего.

Опустив руку на эфес меча, Мурха бегло осмотрел город цепкими глазами.

– Этот трус сбежал.

Фыркнув, Бриан толкнул Малморду в спину. Брат сделал два шага ко мне и снова рухнул. Вблизи я увидела, что кровь течет не только из порезов на его шее, брови и носу, но и изо рта. Судя по тому, как Малморда морщился от боли, у него сломано несколько ребер. Решение держаться подальше от гущи сражения в окружении верной дружины не пошло ему на пользу.

Когда слуги обработали его раны, рынок уже догорал. Жадный, ненасытный огонь поглотил все до последней щепки.

– Вы уничтожили наш рынок и наш лес, король Бриан. Чем же мы заслужили подобное отношение?

Чем дольше король Манстера смотрел на меня, тем глубже становились морщины вокруг его глаз. Его лицо хранило предельную бесстрастность, я не смогла догадаться, о чем он думает.

– Твой сын нанес этой стране уже немало оскорблений, – наконец произнес он. – Сжег женский монастырь в Ласке. Разграбил Доунах Арегед. Вместе с твоим братом пленил короля Ленстера Доннаху, находящегося под моей защитой.

– А какое Манстеру дело до того, что происходит в Ленстере? – просипел брат. – Не будь ты трусом, сразу двинулся бы ко мне, а не напал на город моего племянника.

– Придержи язык, – рявкнул Мурха. – Хотя кому рассуждать о трусости, как не человеку, который прятался на тисовом дереве, пока его воины сражались и погибали.

Малморда указал на кровавое пятно, украсившее бедро Мурхи.

– А вот и вся твоя хваленая неуязвимость, Мурха мак Бриан.

– Просто царапина, – фыркнул Мурха. – Шестилетний сын наносил мне раны потяжелее.

Я шагнула вперед прежде, чем Малморда окончательно опозорился. Даже двухлетка пролил бы больше крови Мурхи, чем мой брат, – хвастаться тут явно нечем.

– Может, нам стоит поговорить позже. За городскими воротами полно мертвецов и раненых. Им нужно помочь или проводить в последний путь.

– Верные слова. – Бриан склонил голову. – Но сперва я должен кое с чем разобраться.

Он повернулся к своему войску: ни дать ни взять, стадо дикарей, но чего еще ждать от манстерского сброда? Богатство превратило их короля в приличного человека, но ничуть не изменило подданных. Их физиономии скрывались за длинными спутанными волосами и неопрятными бородами. Совсем скоро они наверняка примутся заливать глотки сицилийским вином прямо в королевских чертогах. Еще чего! С этой своры хватит и той козьей мочи, которую монахи величают элем. У меня сжималось сердце при мысли, что еще приберут к рукам эти варвары: наши украшения, кубки, меха, фибулы с гагатами… Разве же дикари способны оценить такую роскошь по достоинству?

– Воины Манстера и Мита! Дублин мой! – вскричал король Бриан. Манстерцы встретили его обращение ликующими возгласами, и король благосклонно улыбнулся в ответ на эту чрезмерную лесть. – Сегодня мы заночуем в городе. Ешьте, спите и отдыхайте. Жители Дублина, вам ничто не угрожает, но любой, кто нарушит мир, распрощается с жизнью.

Объявив это, он направился к чертогам. Некоторые воины последовали за ним, а остальные принялись грабить наши жилища.

Мурха не пошел с отцом и не заинтересовался добычей. Вместо этого он пристально посмотрел на меня.

– Где Доннаха? Он еще жив?

– Да, – улыбнулась я. – Если желаешь, я приведу его.

– Сделай милость.