Дети Богов и Воинов

Мурха повиновался, и я нанесла мазь на ужаленную пчелами кожу. Лаванда уберет припухлость, но воспаление пройдет само еще до вечера. Я удивилась, что он вообще пришел. Его руки усеивало столько шрамов, что он наверняка давно привык к боли.

Когда я закончила, Мурха кивнул и откинулся назад, опираясь на локти.

– Ну и как тебе Манстер, Фоула? Один из моих воинов рассказал, что вы уже исходили все южное побережье.

– Чудесное место. И мертвецов в оврагах нет, как ты и обещал. – Я кивнула в сторону воинов, стоявших у ворот в дун. – Впрочем, это ненадолго.

Мурха покачал головой:

– Это мои сородичи, и они прибыли на обсуждение мирного соглашения, которое мы хотим предложить верховному королю. Не смотри на их мечи и щиты: они здесь не ради кровопролития.

Я убрала мазь в сумку:

– Оказывается, ты не шутил, когда говорил о соглашении. О нем упоминали и другие жители Манстера, которых мы встречали по пути.

– Разумеется, не шутил. Мы с отцом больше всего желаем найти общий язык с верховным королем. Постоянные войны мешают торговле процветать, а стране – развиваться. Как мы и ожидали, иметь дело с Шехналлом не просто, но мы почти договорились.

Мурха посмотрел на реку. Его лицо в этот момент казалось уже не таким суровым – возможно, помогло умиротворяющее течение воды. И тем не менее что-то в его выражении выдавало сожаление, если не тоску.

– В чем дело? – спросил Броккан. – Это из-за пчелы?

– Да, – поморщился Мурха. – Мне так больно.

Мне очень хотелось закатить глаза.

– Ничего, мазь скоро поможет.

– Пчела не только в руку ужалила.

Броккан наморщил лоб, пытаясь понять, что имел в виду Мурха, а тот рассмеялся, вскочил и подобрал с травы шерстяную одежду.

– До встречи, Броккан. Продолжай заниматься.

Он направился к воротам дуна, и сородичи встретили его радостными возгласами. Из крепости навстречу ему выбежал мальчик, на вид немногим старше Броккана. Мурха ловко забросил ребенка на плечо, и тот завизжал от восторга.

– Прошу прощения. – К нам подошла невысокая женщина с младенцем на руках и устало улыбнулась. – Это вы – лекарь?

Я кивнула, удивляясь, что кому-то уже нужна моя помощь. Выбросив из головы Мурху и мальчика на его плече, я целиком сосредоточилась на женщине.

– Чем вам помочь?

– Сыну трудно дышать по ночам. – Она протянула мне пухлого малыша. – Никак не возьму в толк почему. Моя мама думала, что дело в летних цветах, но ведь они давно завяли.

Взяв ребенка на руки, я прижала ухо к его груди.

– У него воспалены легкие. Что-то их раздражает. – Я улыбнулась младенцу, и он беззубо ухмыльнулся в ответ. Я осторожно вернула его матери. – Вы по ночам пускаете домой какое-то животное, верно?

– Да, у нас живет волкодав.

– Пес спит рядом с ребенком?

Она кивнула.

– Как только вернетесь домой, почистите кровать, подметите пол и стряхните с одеял всю собачью шерсть. Этой ночью оставьте пса снаружи или положите его спать у другой стены ро. Если малышу не станет лучше через несколько дней, приходите снова.

– Спасибо, – сказала женщина. – Меня зовут Кринок. Я почту за честь, если вы с сыном придете к нам завтра поужинать.

– Благодарю, Кринок. Мы с племянником будем очень рады.

Когда я ее поправила, Кринок вскинула бровь и добродушно улыбнулась.

– Тогда до завтра.

Она развернулась и неторопливо направилась в сторону ро, стоящего возле реки, а ребенок пополз за ней по траве.

Я глубоко вздохнула.

– А здесь неплохо, правда, Броккан?

Когда ответа не последовало, я обернулась и увидела, что племянник с интересом глядит на ребят, кубарем скатывающихся с холма по траве. Среди них резвился и мальчик, которого Мурха катал на плече.

– Не хочешь поиграть с ними?

– А вдруг они меня прогонят? – пожал плечами Броккан.

– Так ты сначала спроси.

Броккан задумчиво закусил губу, подумал и все-таки потопал к незнакомым ребятам. Самый рослый помахал ему рукой перед тем, как прыгнуть с холма и покатиться по траве. Броккан рассмеялся и последовал его примеру, услышав подбадривающие крики остальных мальчишек. Я невольно улыбнулась. Дети не надумывают лишнего и поэтому быстро заводят друзей.

Я наблюдала за ними, пока не услышала шорох травы за спиной. Удивительно, но ко мне подошла еще одна женщина, а с ней – две юные девушки.

– Меня зовут Лукреция, – представилась женщина, поклонившись. – А это мои дочери, Мария и Фелиция.

– А я Фоула, – улыбнулась я. – Чем вам помочь?

Лукреция рассказала о недугах дочерей, в основном о боли во время регул. Сами девушки без умолку болтали и дразнили друг друга, чем напомнили мне нас с Роунат в их возрасте.

Девушкам повезло унаследовать красоту матери. У Лукреции были темно-карие глаза, темно-коричневая кожа и волосы чернее воронова крыла – чернее даже, чем у моего двоюродного брата Колмона, внука египетского принца. Лукреция говорила со странным акцентом: возможно, она родом из Средиземноморья, о котором я столько слышала? Глядя на нарядную одежду, я предположила, что передо мной жена заморского торговца, поселившегося в Ирландии. Впрочем, расспрашивать не стала. В ответ Лукреция наверняка захотела бы узнать о моем прошлом, а мне нечего предложить, кроме лжи.