Дети богов

— Что это вы, девушка, так перепугались? — добродушно спросил я. — Никто вас убивать не собирается. Расскажите только о своем приятеле с катанной — и мы мигом вас отпустим.

Ли Чин молчала. Нили еще раз от души крутанул хвост. На глазах девушки выступили слезы.

— Нили, — сказал я, — по‑моему, эта рыжая штука у нашей Ли Чины сзади — только помеха в ее бизнесе. Нет, правда. Клиент подготовился, штаны спустил и все такое — и тут хвост. Эдак у кого угодно эрекция пропадет. Просто импотентом сделаешься. Если ты, конечно, не зоофил. Вот ты, Нили, зоофил?

Нили, не понимая еще, куда я веду, помотал башкой.

— Так и я о чем. Давай избавим девушку от лишнего груза.

Нили радостно ухмыльнулся и, тряхнув лисицу еще раз, полез в сапог за ножом. Когда Ли Чин увидела тусклое лезвие, она снова застонала.

— Ну, милая, решайте: некромант или хвост. Выбор за вами.

— Чего вы хотите? — прошипела девица.

— Где мы можем его найти?

— Я не знаю.

Нили поднес нож к основанию хвоста. Ли Чин задрожала, будто ее било электрическим током.

— Я правда не знаю! Он приходит и уходит, когда хочет. Он сам находит меня!

Кажется, это было правдой — по крайней мере, соответствовало тому, что я знал о некроманте.

— Допустим. Нили, убери пока нож. Это он тебе приказал таскаться за нами?

Девица помедлила и кивнула.

— И пауку?

Еще один кивок.

— Зачем?

— Он мне не говорил. Только попросил о помощи.

— Попроси‑ил? — недоверчиво протянул я. — Попросил? Не приказал?

Девка подняла на меня бешеные глаза.

— Он никогда не приказывает.

— Хорошо. Кто меч воровал у коллекционера?

— Орлиный Зуб. Оззи.

Я усмехнулся. Неужели и вправду у индейского паука такое имечко?

— Что еще он у вас попросил?

— Ничего. Только предупредил, чтобы мы с Оззи на глаза вам не попадались.

— Какая редкая заботливость. Нили, дерни‑ка ее еще раз, чтобы слушала внимательней.

Нили потянул за хвост. Лисица забилась. Когда она слегка успокоилась, я мягко сказал:

— Сейчас ты мне, милая, расскажешь все, что о нем знаешь. А именно: как вы познакомились? Как он тебе представился? Какие дела вы вместе проворачивали? Что ты вообще о нем слышала? И еще…

Я собирался спросить ее о любовном зелье — но, взглянув на Нили, почему‑то передумал. Не хотелось ему напоминать. Да и мне вспоминать было неловко.

— Ладно, пока все. Говори.

Ли Чин молчала. Нили оттянул ее хвост и провел по основанию ножом. И зажал ей рот ладонью. Девушку так скорчило, что мне захотелось отвернуться — но я не отвернулся. На пол закапала кровь. Очень красная на белой плитке под мрамор.

Спустя минуту девица сникла. Она бы упала, если бы Нили ее не удержал. Подождав еще немного, он убрал руку.

— Ну? Мы ждем.

Ли Чин подняла на меня глаза, злые, как два уголька.

— Мы называем его Учителем. И он меня спас. Вытащил из лап охотников, когда я была еще глупым лисенком.

— Охотников?

— Да!

Похоже, к девице возвращались силы.

— Охотников! Таких же козлов, как вы! И он вас найдет, ублюдки. Вот тебя, — она дернула в мою сторону подбородком, — тебя найдет и убьет! Зарежет, как курицу…

— Ты с ним спишь?

Лиса зашипела.

— Да я бы подстилкой его была! Я бы ноги ему мыла… Я бы все что угодно для него сделала, понимаешь, ты, чурбан бесчувственный? Только ему не надо. Ему ничего не надо, и он всегда один. Один против всех, против таких как вы, а вы же всегда ходите стаей, шакалы, псы, волчары позорные, ищете, кого бы загрызть…

Тут Нили надоело слушать ее вопли, и он снова дернул лису за хвост. Обвинительная тирада прервалась стоном. Опять потекла кровь. Ли Чин, висевшая на руках у Нили мешком, прошептала:

— Что тебе еще от меня надо? Я рассказала все, что знаю.

— Негусто. Ладно, вот тебе последний вопрос: что на самом деле было в том предсказании? Вспомни хорошенько, это важно.

Ли Чин не отвечала.

— Нили?

Новый рывок, новые, приглушенные пятерней вопли.

— Вспомнила?

Ли Чин замотала головой:

— Там была какая‑то чепуха про ларец на дереве, зайца и утку и яйцо и Кощееву смерть. Я даже не знаю, кто такой Кощей.

Я хмыкнул.

— Кто‑то навроде твоего Учителя.

— Не смей его оскорблять, ты, сволочь! Ты недостоин целовать следы от его ног в пыли! Он великий человек, он святой…

— Ага. И махатма и живое воплощение Будды. Это я уже слышал. Не тебе первой, милая, он башку заморочил. Ладно, Нили, бросай ее и пойдем — все равно больше ничего полезного не услышим.

Нили медленно покачал головой.

— Вы идите себе, Мастер Ингве. А я с ней еще погуторю.

Я взглянул на Ли Чин. Девушка ничего не сказала, но огромные глазища ее умоляли… Я отвернулся.

— Не задерживайся.

Встал, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

На обратном пути в Москву мы молчали. Тогда, в номере, я больше всего опасался, что Нили заявится к утру с обрубком хвоста. Обошлось. И все же…

В московской квартире было непривычно пусто. В раковине на кухне валялась гора грязной посуды. У кресла догнивал огрызок большой желтой груши.

— Ну, Ингри, гадина, — зловеще протянул Нили. — Попадется мне этот пидор носатый — жопу на уши натяну.