Дети до шестнадцати

Если бы не случилось тогда такое совпадение, может быть, и мысли эти, мысли, о которых потом не хотелось вспоминать, никогда бы и не пришли мне в голову. Но совпадение случилось, ничего не поделаешь, «судьба», как говорит в таких случаях моя тетка, двоюродная сестра отца, - «от судьбы никуда не денешься».

Я, конечно, не верю в судьбу, я просто не знаю, что это такое.

Да и началось-то все с пустяка. Я давно уже заметил: многие очень важные вещи начинаются именно с пустяков.

- Знаешь, - сказал мне отец в тот вечер. - К нам на гастроли приезжает МХАТ…

«Неужели он взял билеты на субботу?» - подумал я.

- …и мне повезло, у меня как раз свободный вечер в эту субботу, я взял билеты на «Трех сестер»… Ты что, недоволен?

У меня дурацкое лицо: как бы я ни старался скрыть свои мысли, по нему всегда все можно прочесть, во всяком случае, отец угадывает мое настроение безошибочно.

- Нет, почему? - как можно веселее сказал я. -Почему ты решил, что я недоволен?

- Да? Значит, мне показалось.

Я видел, что отец все-таки расстроился, он-то был уверен, что я обрадуюсь, я всегда очень любил ходить с ним в театр. А я разве виноват, что так получилось? Я и сам не знал, что теперь делать. Как раз в эту субботу мы все, всей компанией, собирались махнуть за город, на природу - устроить небольшой туристский походик, с ночевкой в лесу, с костром, с палатками - все как полагается. Мы уже давно поговаривали об этом, но все как-то впустую, а тут вдруг собрались, договорились точно. Даже обязанности уже распределили: кто за что отвечает, кому что брать. Когда дошла очередь до меня, Вадик усмехнулся: «Да его папаша не пустит, вот увидите...» - «Это почему не пустит? - рассердился я. - Прекрасно пустит». Правда, однажды отец не пустил меня в кино, когда мы как-то собрались на последний сеанс, он вообще очень не любит, когда я возвращаюсь домой поздно, но это же только один раз, да и верно, совсем не обязательно мне было идти тогда в кино на последний сеанс. Но Вадик до сих пор забыть этого не может. А я-то знаю, что когда мне действительно нужно, отец всегда поймет и возражать никогда не станет. Но я также знал, что пустить-то он меня пустит, но, пожалуй, будет недоволен этой затеей с походом и ночевкой, потому что ему вообще-то не очень нравилась наша компания. Поэтому я и не сказал ему сразу, а все ждал, хотел заговорить о походе как-нибудь мимоходом, к слову как о деле уже решенном. Вот и дождался!

Если бы не МХАТ и не «Три сестры», я бы, конечно, просто-напросто сказал отцу, что идти в театр мне не хочется, что лучше я поеду за город с ребятами. И ничего страшного. Но я хорошо знал, что на этот спектакль он собирался давно и мечтал пойти именно со мной - может быть, какие-то воспоминания были у него связаны с этим спектаклем, он видел его в молодости, может быть, видел вместе с мамой, когда они только познакомились, не знаю но теперь он хотел обязательно показать его мне, - он не раз говорил об этом. Заикнись я ему о субботнем походе, и он бы, конечно, сказал: «Смотри сам, твое дело, иди», и ничего больше, он бы даже постарался сделать вид, что не расстроен и не обижен, но для меня это тяжелее всего, я просто не могу вынести этого - это в десять раз хуже, чем если обидят меня самого, в сто раз хуже…

Поэтому я не мог ничего сказать о походе, никак не мог. В конце концов я сам был виноват, что так получилось: надо было предупредить раньше. Видел же я эти афиши - они по всему городу расклеены, как только мне сразу в голову не пришло! А теперь можно было лишь надеяться, что вдруг в субботу у отца появится какое-нибудь срочное дело, внеочередное совещание или что-нибудь в этом роде. И тогда все решится само собой.

Но ничего такого не произошло, и в пятницу вечером, когда мы все собрались во дворе, мне уже не оставалось ничего другого, как только проговорить с самым наибезразличнейшим видом:

- Да, между прочим, завтра у меня с отцом очень важное дело, так что я…

Это было для меня не так-то легко - решиться вырвать зуб куда легче, честное слово, - и я мог гордиться и утешать себя тем, что я это все-таки сделал. Впрочем, это было слабое утешение.

- Вот видите! - сразу закричал Вадик. - Что я говорил! Эх, дурак, надо было мне тогда поспорить!

Больше на меня в тот вечер не обращали внимания, словно я и не существовал, словно меня и не было рядом с ними. Несколько раз я пытался вмешаться в разговор, даже подавал советы, и со стороны это выглядело, наверно, довольно унизительно, потому что никто меня не слушал и никто не отвечал, Конечно, мне нужно было уйти, я это прекрасно понимал, но все-таки не уходил, хотя меня теперь и в самом деле совершенно не касалось, хватит ли одной палатки на всех, и сколько надо закупать хлеба, и на что сейчас лучше всего будет клевать рыба…

В субботу мы с отцом отправились в театр. Мы вызвали по телефону такси и подкатили к самому театру, к ярко освещенному подъезду.