Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая

Анна ела немного, но чувствовалось, что она уже помягчела. Ее резкость, которая теперь проявлялась иногда, видимо, была взята у матери либо ее корни лежали в родительских ссорах, которые она, как дочь, не могла не замечать.

— Еще будет торт. Шоколадный. А для тех, кто шоколад не любит, есть пломбир. Сливочный.

— Зоя Петровна, вы так каждый день едите? — Аня посмотрела на торт сытыми глазами.

— Что ты! Это мне захотелось с вами так пообедать! Втроем же веселее все-таки!

— А вы одна живете? — Аня выразительно посмотрела на фотографии, которые были расставлены на большом комоде. На снимках была совсем молодая Зоя и критик Зубов, тот самый, который проложил ей дорогу в большую поэзию.

— Я живу одна. А человек на фотографии, — Зоя проследила за взглядом Ани, — это мой очень старый близкий друг.

«Девочка воспитана так себе. И даже не пытается быть приятной. Только в присутствии отца она мила и доброжелательна», — подумала Зоя и улыбнулась Ане.

Аня не ответила на ее улыбку.

— Знаешь, Аня, — Зоя попробовала зайти с другой стороны, — очень важно любить людей. Не важно, хорошо ты их знаешь или плохо.

— А если человек так себе? Как его любить?

— А ты уверена, что «так себе»? Если уверена — отойди. А если нет, сохраняя дистанцию, будь просто доброжелательна. Смею тебя уверить, что это очень приятно — быть доброжелательной. Кстати, что ты решила с переводом? Учебный год заканчивается.

— Я? — Анна смутилась. — Я очень хочу.

Было видно, что эта фраза ей далась с трудом — в этом вопросе ее союзником могла быть только Зоя, с которой она сейчас была так резка.

— Родители против?

— Я не пойму, — взволнованно проговорила девушка. — Я вообще ничего не пойму! Они меня не слушают! Они только друг с другом разговаривают, как будто бы меня нет!

Словно прорвало плотину — Анна стала рассказывать о всех доводах, которые приводила мать, — все доводы были против перехода. Анна пожаловалась на отца, который наедине с дочерью поддерживает ее, но как только возникает общий разговор, принимает сторону матери. Анна рассказала, что она даже достала учебники, по которым занимаются на первом курсе театрально-художественного колледжа.

— Вы понимаете, я сама туда позвонила, узнала, что надо для перевода…

— И что надо? — Зоя с удивлением смотрела на девушку. Оказывается, она, Зоя, сама того не подозревая, разбудила беспокойную мечту. Мечту, которую погребли под мелкими домашними неурядицами.

— Рисунок, надо сдавать рисунок. А рисую я так себе, — призналась Аня.

— Слушай, а если тебе не переводиться? Если тебе просто заново поступить? Поучиться рисунку и летом поступить?

— Не получится, мне негде брать уроки, — вздохнула Аня.

— Ерунда, понимаешь, ерунда. В Москве полно мест, где учат рисовать.

— Вы сами пробовали найти такие места? — с запалом спросила Аня.

— Нет, — спокойно отреагировала Зоя. — Только потому, что мне это не было нужно. Но смею тебя уверить, что если понадобится — найду!

— Найдет! — Антон на секунду оторвался от книги, которую просматривал прямо за столом. — Зоя Петровна найдет. Даже мама сказала, что она найдет все, что можно и нельзя!

Зоя уронила грязный нож. «К гостю!» — машинально подумала она.

Антон и Аня засобирались только через часа два. Зоя уже стала зевать. Обычно воскресный день был у нее днем отдыха, сна и расслабления. А тут пришлось убирать и готовить, потом накрывать на стол, потом разговаривать, лавируя не хуже дипломата. А потому все это время Зоя была в напряжении. И очень устала.

— Так, звоните отцу, чтобы он вас забрал, — деловито скомандовала она. — Пусть на машине заедет, нечего вам усталым по городу тащиться. К тому же у Антона полная сумка книг. Они тяжелые.

— Точно. — Антон обрадовался. Он так наелся, так наговорился, что почти засыпал. — Только адрес надо ему объяснить.

— Ну, если не получится, дашь мне трубку.

Зоя демонстративно вышла на кухню, где принялась загружать посуду в мойку.

— Вы живете одна, но у вас так все устроено удобно. — Аня оглядела нарядную кухню, похожую на гостиную.

— Я люблю, когда красиво. Когда чисто.

— Для этого надо иметь деньги, — сказала Аня, складывая тарелки в стопку.

— Надо. Я их зарабатываю. Трачу экономно. Покупаю одну хорошую вещь вместо десяти плохих. Это очень выгодно. Будешь вести свое хозяйство, вспомни эти мои слова.

— Я не выйду замуж. Как и вы. Только вы не выходите… — тут девушка замялась, — вы не выходите, потому что вам это не нужно. У вас и так все есть. И мужчины тоже. Я же вижу. И понимаю. А я не выйду, потому что не буду никому нужна.

— Что за бред! — Зоя даже отвлеклась от посудомоечной машины. — Кто тебе это сказал?

— Напрямую — никто. Но намеками — было, и не раз. Говорят, что я буду несчастливая, что если кто-то и женится на мне, то будет изменять. Ну, гулять, в смысле.

— Я очень хорошо поняла, в каком смысле, — проговорила потрясенная Зоя. Она догадалась, чьи это были слова. — Но это такая глупость, что я даже и сказать ничего не могу! Ты понимаешь, что тебе так мало лет, чтобы о себе такие вещи думать?! Я в двадцать лет…