Дети, которые хотят умереть

– Мы ждали тебя, Сингенин-кун, – весело сказал учитель, – сегодня удивительный день! До тебя в Кодзилькинскую школу Катаны никогда не переводили учеников из других школ Катаны. Нам оказали большую честь! Вдобавок ты будешь единственным нашим учащимся, который побывал за стеной школы.

Скулы Андрея Сингенина слегка порозовели.

– Сенсей, меня заперли в брюхе монстра, всю дорогу я ничего не видел, – сказал Андрей и пристыженно опустил голову.

– Конечно, ведь ты ученик и тебе нечего делать во внешнем мире до выпуска, – улыбнулся учитель. – Меня зовут Зенин, я проведу тебя к нашему завучу Буглаку-сенсею.

От уснувшего монстра учитель повел Андрея по асфальтовой дороге к дымчатым прямоугольникам зданий. Высоко над их головами черные мазки перелетных птиц неслись сквозь плотные пласты мутного неба навстречу девятиэтажной бетонной громаде. Перед самой громадой птицы вдруг бросались в стороны, с клекотом наталкиваясь друг на друга, и беспорядочно огибали здание. Зенин указал рукой на громаду с сотнями окон. Учитель сказал: «Общежитие учеников».

У подножия здания лежала широкая площадь, асфальт на ней мелко потрескался, словно покрылся нитями густой паутины. В центре площади высилась стойка с повисшим флагом. «Здесь проходят утренние построения учеников», – сказал Зенин, когда он и Андрей прошли мимо стойки. Учитель добавил, что ровно в семь тридцать утра ученики строятся рядами, проводят перекличку и кричат лозунг школы. Каждое утро ученики кричат: «Жизнь – ничто, правое дело – все».

По площади пронесся холодный ветер, ледяной порыв насквозь продрал тонкое кимоно Андрея. Не переставая улыбаться, Зенин спрятал шею и подбородок в воротник накидки. Клекот птиц стал громче, кусок бело-черной ткани с резким хлопком вытянулся на ветру. На белоснежном полотне развернулся густой черный круг. Колодец в пустыне.

Площадь рвано обрывалась у широкого крыльца низкого здания – слепка из трех облезлых корпусов. Старшая школа. Сразу за ней тянулась сетка забора с тремя рядами колючей проволоки, на столбах ограды через каждые десять локтей тускло блестели круглые стекляшки гляделок. На той стороне серела начальная школа –

точная копия старшей, широкие кирпичные бараки торчали из зарослей. Зенин сказал, что за забором служат ученики с первого по четвертый класс.

– Ученикам старшей школы, – серьезно произнес молодой учитель, – запрещается пересекать забор.

– Но, – учитель мягко улыбнулся, – старшеклассники могут звать малышей в гости.

Забор тянулся вдоль заросшего травой двора, пока не терялся в полынном поле и роще клена и вишни. А далее стальное небо держали остроконечные вышки, охранявшие стену, что ограждала территорию школы от внешнего мира.

Андрей, пока учитель вел его к крыльцу школы, смотрел на кусок серой стены в просвете далеких зарослей. «На переменах на улице довольно шумно»,– сказал Зенин.

Сейчас во дворах обеих школ господствовала мертвая тишина. Не было ни души. Шли уроки.

Хилые кустарники спрятали стену школы под широкими окнами первого этажа. За окнами шел урок. Ученики в серых кимоно парами сидели за партами, выпрямив худые спины. Мечи стояли на полу у входа в класс. Больше десятка катан и два коротких вакидзаси в деревянных ножнах. Прямые рукояти с резиновой обтяжкой под одинаковым углом упирались в стену.

Ученики внимательно слушали учителя. Все, кроме одной. Маленькое лицо с вздернутым носиком было поднято к окну, белая с россыпью персиковых веснушек кожа натянулась на лбу, не давая сонным зеленым глазам девочки закрыться.

Вялый взгляд наткнулся на Андрея и ожил, воспрянул, маленькая грудь под кимоно дрогнула, зеленые глаза раскрылись, захлопали черно-рыжими ресницами. Ученик посмотрел в белое лицо за окном, и сердце его застучало быстрее, а волк во внутренней клетке дернул лапой во сне. Андрей тут же отвел взгляд, слегка напрягся, и зачастивший пульс пришел в норму, кровяной насос замедлил ритм. Не поднимая глаз, Андрей поспешил за Зениным.

Учитель и ученик поднялись на крыльцо, вошли внутрь старшей школы.

В школе пахло так, как и ожидал Андрей: химией, чистящими средствами. Во всех школах Катаны использовали одинаковые освежители воздуха. В туалетах и душах морская свежесть перекрывала вонь мочи. В классах и зале кендо пот учеников не ощущался из–за цветущего ландыша и сирени. В коридорах и холле всегда стоял аромат зеленого яблока, который лучше всего прятал металлический запах крови. Когда в столовой Михеевской школы Катаны выдавали на завтрак яблоки, Андрей ел их, задержав дыхание и почти не жуя.

Волк во внутренней клетке сонно засопел. Андрей задышал ртом.

Широкий холл перед стеклянной будкой разветвлялся на три коридора. Из-под дверей в темно-зеленых стенах боковых коридоров звучали требовательные голоса учителей. «Там учебные классы», – сказал очевидное Зенин.