Дети, которые хотят умереть

Самый узкий средний коридор вел в столовую, протискиваясь между гардеробной и стеклянной конурой. В конуре страж в черной обтягивающей форме, сидя на стуле, листал пестрый журнал. На плечевом ремне стража висела плевалка с ртом-дудкой и двумя короткими лапами. В непробиваемом стекле зияло небольшое прямоугольное отверстие – на случай бунта, чтобы через него харкать свинцом в учеников.

Чтобы нарисовать красные узоры на серой школьной форме.

Волк внутри Андрея шевельнул веками.

Учитель указал рукой на красную доску на стене у гардероба. Половина доски спряталась за белыми листами.

– Слушайся красной доски, – сказал Зенин, – на ней написаны все запреты и наставления, а также расписание уроков.

Он ободряюще улыбнулся и поднял руку к круглым часам на арочной балке рядом с гляделкой.

– Такие же часы висят в холле общежития, они помогут тебе не опаздывать на уроки. – Учитель вдруг спохватился: – Ты же понимаешь, что значат стрелки часов?

Стрелки отмеряли время внутри мира иллюзий, продолжительность драного спектакля кукол. Андрей сказал, что понимает.

Один шаг самой медленной стрелки, сказал учитель, местные ученики называют урочным, так как один урок длится столько же. Шаг стрелки потоньше местные ученики называют столовкой.

– Сам не пойму почему, – пожал плечами учитель, – ведь обеденная перемена длится целый час.

Шаг тонкой красной стрелки ученики зовут вытянкой – столько им нужно, чтобы вытянуть катану из ножен. Андрей вцепился взглядом в красную стрелку, дождался, когда она сделает движение, и стал быстро считать про себя: раз, два, три, четыре. Стрелка шагнула.

– Слишком долго, – прошептал Андрей. Зенин услышал, с любопытством посмотрел на него.

– Неужели?

Учитель повел его к лестничной площадке в правом боковом коридоре. У лестницы они отошли в сторону, пропуская двух уборщиков в белых комбинезонах, белых ботинках, белых перчатках и белых же повязках на лицах. Уборщики несли носилки с мертвым мальчиком, пятиклассником или шестиклассником.

Хвост вырванных рыжих волос бросили на носилки рядом с телом, кимоно без оби распахнулось, на тонкой бледной груди пылали красные полоски засохшего мяса без кожи. Треугольное лицо превратилось в отбивную: нос разбили, щеки и губы усеяли рваными ранами. Настолько рваными, что их можно было сделать только зубами. Только кусая. Зубы выбиты.

Пока уборщики проходили мимо, учитель Зенин смотрел поверх носилок на круглые часы в холле. И вежливо улыбался.

Волк приоткрыл глаз.

3

Андрей шел по пустому коридору в кабинет номер три на первом этаже. Там проходил урок литературы для учеников 8-го «Б».

Новая катана в деревянных ножнах высовывалась из-за красного оби клинком вверх – чтоб никто не определил длину меча. Кулак правой руки держал перекинутую через плечо сетку с двумя наборами серой формы и теплой накидкой, толстой тетрадкой и ручкой, футляром со смазкой и полировочным камнем для чистки и заточки меча, зубной щеткой и мылом. В другой руке Андрей сжимал измазанный жиром листок с постулатами бусидо. Андрей смотрел в листок, пульс не превышал пятидесяти в столовку, но волк все равно не спал. Красные глаза зверя внутри наблюдали.

За несколько столовок до этого катану, вещевую сетку и памятку Андрей получил в кабинете завуча. Завуч и учитель бусидо Буглак, широкий и грузный, ел хлеб с курицей за заваленным бумагами столом. На Андрея он не посмотрел. Только указал ему на катану и сетку с вещами в углу и бросил в лицо что-то блестящее – ключ от комнаты в общежитии. Андрей поймал ключ на лету и спрятал в складке оби. Буглак глубоко вздохнул и спросил, не переставая жевать, сколько Андрею лет.

Андрей покраснел. Он не знал. Ученики школ Катаны жили, чтобы поступить на службу сегуну в отряд Катаны, стать личным гвардейцем господина господ. Только цифра класса измеряла рост их опыта и близость к сегуну. На возраст все плевали.

Буглак опустил глаза на кучу бумаг.

– Тут написано, – сказал он, – будешь учиться в 8 «Б».

Рука завуча бросила хлеб с курицей на стол и вырвала из белой кучи один листок бумаги.

– Это бусидо, – сказал учитель и протянул лист Андрею, – нарушишь что-нибудь важное – тебя отчислят.

Андрей почтительно взял лист за чистый край и пробежался по черным строчкам. На листке было пять разделов: Должное место ученика школы Катаны, Долг службы сегуну, Долг послушания учителям школы Катаны, Долг чести перед именем и Преступление против Вечного долга. Листок содержал часть постулатов кодекса чести самурая, которому Андрея учили в Михеевской школе Катаны. Небольшая памятка.

– Кое-что ты уже нарушил, – усмехнулся завуч, глядя на мятую одежду Андрея, и снова взял в руки хлеб с курицей.

Долг чести перед именем. Постулат седьмой: «Ученик следит, чтобы его лицо всегда было умытым, тело – чистым, одежда – опрятной, а меч – острым».

– Сенсей, вы сказали: отчислят? – Андрей опустил голову.