Дети смотрителей слонов

Мы едем по Эспланаде. Тильте делает знак Хансу, мы останавливаемся, она выходит из машины, заходит в маленький магазинчик и возвращается с сим-картой. Это, бесспорно, свидетельствует о её бесконечной мудрости, потому что хотя у Катинки и было напряжённое утро, но такой одарённый человек, как она, не мог не обнаружить пропажу телефона и не заблокировать его.

Тильте садится в машину рядом со мной. В тот момент, когда Ханс собирается уже отъехать от тротуара, мы с ней одновременно замечаем кое-что и кричим: «Стой!»

Эспланада — чрезвычайно аристократическая улица, и, несомненно, она должна быть излюбленным местом экскурсионных прогулок Общества по украшению столицы. Не сомневаюсь, что взгляд членов общества во время этих прогулок задержится на здании, которое находится на другой стороне улицы позади нас, потому что оно — образец того блестящего аристократизма, при виде которого даже мы, выросшие в доме священника, начинаем чувствовать себя героями сказки про маленькую девочку со спичками [20]— и это при том, что мы сидим в «мерседесе».

На улицу выходит стеклянная дверь, шириной с ворота каретного сарая, рядом с дверью висит мраморная табличка, она-то и привлекла наше с Тильте внимание. На дощечке выбита надпись «Судоходная компания Беллерад».

Тут мы с Тильте начинаем действовать как два пловца синхронного плавания, это трудно объяснить, могу лишь сказать, что в основе наших действий лежит ощущение сопричастности высшей цели и солидный опыт, помогавший нам проникать в самые недоступные места с целью продажи лотерейных билетов в поддержку футбольного клуба Финё.

— Отъезжай на три метра назад, — говорит Тильте Хансу. — Потом выйди из машины и открой дверь нам с Питером. Когда мы выйдем, отдашь нам честь. А потом откроешь перед нами входную дверь.

Как я уже говорил, нет сомнений в том, что Ханс прошёл стадию бурного развития. Но всему есть пределы — в своём развитии он ещё не дошёл до той стадии, когда ему может прийти в голову перечить Тильте. Так что он даёт задний ход, выходит, открывает дверь и отдаёт честь. После чего распахивает перед нами стеклянную дверь.

Мы входим в большую приёмную. За столом сидит немолодая женщина лет тридцати с лишним, похожая на известных в великих религиях персонажей, которые охраняют что-то ценное, вооружившись ножом гурков или огненным мечом.

Но сейчас она сама любезность, и всё это из-за «мерседеса», и из-за того, что Ханс стоит по стойке смирно, отдавая честь, и ещё из-за занавесок Калле Клоака — одежд Высшей веданты.

В ситуациях, как эта, у нас с Тильте обычно бывает разделение обязанностей. Я пробиваюсь сквозь защиту, а Тильте следует за мной и «подбирает мяч».

Я оглядываюсь по сторонам в поисках вдохновения. На стенах висят фотографии судов компании. Сразу бросается в глаза, что это не швертботы класса «оптимист», а контейнеровозы и супертанкеры по сто тысяч брутто-регистровых тонн и выше. Потом я обращаю внимание на названия судов. Среди них числятся, к примеру, такие: «Тётушка Лаландия Беллерад», «Двоюродный дядя Гэуэрн», «Дядя Маклер Беллерад».

Из всего этого я делаю два вывода: суда компании Беллерад не возят кокосовые орехи и не катают туристов по речке Гудено. Они перевозят мазут и разнообразные тяжёлые грузы в Персидский залив и обратно. А Беллерад — это человек, гордящийся своей семьёй и привязанный к ней.

Я склоняюсь к стражу порога.

— Мы из посольства Саудовской Аравии, — сообщаю я. — Со мной здесь принцесса Тильте Азиз. Мы приехали, чтобы сообщить Беллераду, что он стал кавалером ордена короля Абдул Азиза.

Рядом с женщиной трое мужчин. Они стоят к нам спиной, изучая висящую на стене карту мира. После моих слов они медленно поворачиваются к нам с Тильте.

Двое из мужчин лысые и коренастые, и вид у них такой, что на мгновение мне приходит в голову мысль: может быть, всё-таки нам не следовало повиноваться снизошедшему свыше сигналу, и лучше было бы остаться в машине?

В первую очередь мы обращаем внимание на человека, стоящего в центре, между двумя другими. Ясно, что это судовладелец Беллерад собственной персоной, и если вы спросите меня, откуда я это знаю, то у меня на это есть один ответ: если бы вы однажды оказались перед Ганнибалом, или Анафлабией Бордерруд, или Наполеоном, то есть перед великими творцами истории, то вы бы тоже не сомневались.

Хорошо, что у нас есть преимущество нападающей стороны. Беллерад, двое лысых и женщина с огненным мечом временно теряют дар речи. Так что у нас с Тильте возникает возможность составить себе первый, ничем не замутнённый психологический портрет судовладельца.

Мы обращаем внимание на три факта. Во-первых, Беллерад похож на большинство из нас — он начинает чувствовать внутреннюю дрожь, услышав, что его ни с того ни с сего собираются наградить орденом, которым он сможет похвастаться перед тётушкой Лаландией, двоюродным дядей Гэуэрном и дядюшкой Маклером.