Дети Солнца

  Приблизившись почти вплотную к чудовищной машине, оно остановилось, пошатываясь, прокручиваясь и вздрагивая. 'Ффух!' - ударило колесо настороженного гиганта. Ударило и промазало: монстр в последний момент увернулся, избежав столкновения. Колесо тотчас развернулось и атаковало снова. Ланье вскрикнул, увидав, что обод угодил точно в боевую машину. Но та не опрокинулась: монстр поднапрягся и устоял на ногах. Мощные руки обвились вокруг спиц, изо всех сил удерживая колесо подальше от платформы и мозга. Мчавшиеся с востока металлические гиганты были совсем близко, считай уже выбрались в котловину. Сломя голову неслись они к сошедшимся в битве титанам. А на металлическом круге покоился мозг, следя за схваткой своими глазами-объективами. Он управлял сражавшимся гигантом и подгонял остальных спешивших на помощь слуг.

  Длинные конечности все еще оплетали спицы колеса, которому никак не удавалось подобраться к платформе. Внезапно одна из рук отпустила спицу, метнулась к ступице, схватила крошечного человечка и швырнула прочь. Ланье увидел, как фигурка, пролетев по воздуху, ударилась о дерево на краю впадины. От этого зрелища молодой человек закричал и бросился вперед. Сжав кулаки, он исторгал из себя безумные, детские угрозы - просто муравей на фоне двух бьющихся исполинов. Однако, лишившись правящих рук своего создателя, колесо закружилось, накренилось и с грохотом обрушилось на круглую платформу, сокрушив чудовищной массой и боевую машину, и металлический мозг, превратив обоих в груду металлолома.

  'Хрясь!' - и Ланье окружила абсолютная тишина. На восточной оконечности котловины четыре металлических гиганта неожиданно грохнулись наземь и неподвижно замерли, осели кучами холодного, безжизненного металла. И то же самое, скорее всего, случилось со всеми остальными гигантами, сеявшими ужас в Уиллинге, - подобное и должно было произойти с каждым творением уничтоженного мозга, как только к ним перестали поступать его приказы. Воистину, Детмольд уничтожил центр, искоренил кошмарную угрозу в лице собственного детища. С изумлением и трепетом, с внезапно нахлынувшими благодарностью и признательностью Ланье смотрел по сторонам. Безмолвие царило повсюду.

9

  Ланье нашел Детмольда распростертым у подножия большого дерева. Лицо профессора выражало абсолютный покой - словно перед самой смертью ученый понял, что победил и осознал: победа эта искупит зло, причиненное его творением. Металлическим обломком Ланье вырыл под деревом глубокую могилу и опустил в нее тело своего друга. Засыпав яму, он водрузил сверху тяжелый камень.

  - Прощай, Детмольд, - прошептал он. - Думаю... надеюсь... ты теперь обрел немного покоя. Прощай!

  Хладный курган земли хранил безмолвие - коричневый шрам на ковре яркой зелени. Но, казалось, ответ пришел вместе с ветром, чье дыхание пролетело меж деревьев, подобно освободившемуся духу; вместе с соснами, которые, точно величественные темно-зеленые копья указывали вверх, в бездонные синие дали, - туда, где лежала бесконечная свобода и непреходящая мирная тишина.

  Ланье утомленно зашагал прочь, в сердце у него угнездилась боль, а горло сдавливала грусть. Совсем скоро молодой человек уже вновь стоял на холме неподалеку от Стоктона и созерцал лежавшие в долине развалины. Ярко сверкало утреннее солнце, а разрушенный город покоился в тишине, словно под защитным покровом. Не было заметно ни дыма, ни каких-либо признаков жизни.

  Но Ланье думал, что люди вернуться. Известие о падении металлических гигантов должно было распространиться очень быстро, и настороженные солдаты, хоть и с опаской, тут же перейдут в неспешное наступление. А чуть позже вслед за ними двинуться одинокие искатели приключений, небольшие группки людей и целые толпы народу. Они возвратятся, и поверженный город огласит пыхтение паровых экскаваторов, звон клепальных машин, визг пил, стук молотков и прочие звуки строительных работ. Они должны вернуться... Вдалеке, на востоке долины, запели сигнальные трубы. 

Остров Эволюции 

1 

  Теперь представляется возможным восстановить ход событий с самого начала. С того памятного апрельского вечера, когда в аудитории Бостонского научного института доктор Уолтон прочел свою эпохальную лекцию.

  На той лекции присутствовали тогда довольно немногие, и в этом не было ничего странного: на улице стояла теплая манящая погода - первое дыхание весны в притомившемся от холодов мире; внутри же аудитории был всего-навсего биолог со своим докладом. В общем, не стоит удивляться, что слушателей в тот вечер собралось мало.